Сага о Рорке - [57]

– У него нет глаз, – сказал проводник, осматривая тело. – Кто-то вырезал ему глаза.

– Попался наемникам, бедолага, – буркнул командир. – Пошли, мы опоздали.

– А это что такое? – Проводник вытащил из промерзших, ломающихся, как сухие ветки, пальцев покойника книжку с крестом на переплете. Гот заметил, что одна из страниц исписана кровью. Он был неграмотен, но знал, кто сможет прочитать последнюю записку замерзшего в лесу человека. Норманны уже вышли к дороге, собака увязалась за ними. Проводник прочел коротенькую заупокойную молитву, вырезал над головой покойника крест на столе сосны, чтобы отогнать злых духов, и поспешил за норманнами.

Угли в камине едва тлели. Топлива в Луэндалле почти не осталось, все запасы были сожжены в морозные дни. Теперь даже Адмонт позволял себе сжигать не больше двух поленьев в сутки.

Аббат не роптал. Тем, кто за стенами Луэндалля, еще хуже. Пришедшая за свирепыми морозами оттепель немногим облегчила страдания людей. Каждый день в лазарет Луэндалля приносят обмороженных, где монахи, задыхаясь от нестерпимого смрада, пытаются им помочь, но почти всегда тщетно – почерневшее мясо сходит с костей, и гангрена забирает одну жизнь за другой. Во дворе монастыря не протолкаться, люди спят по очереди, распространились вши. Назначенные Адмонтом смотрители стараются следить за тем, чтобы беженцы соблюдали правила, заведенные в аббатстве, но им не всегда это удается. Из отхожих рвов несет страшным зловонием, питьевой воды не хватает, и люди растапливают снег на кострах. Теперь, когда морозы ослабли, снег начал таять и в небе светит не по-зимнему теплое солнце, может начаться мор, и тогда Луэндалль превратится в огромное кладбище.

Дровосеки боятся ходить в лес, и не у многих остались силы рубить деревья, а валежник сырой. Еще хуже дела обстоят с провиантом. К Луэндаллю собралось столько пилигримов, что те запасы, которые были в монастыре к началу зимы, были съедены в неделю. Жалких остатков хватает лишь на скудную похлебку для раненых и детей. Сам Адмонт голодал, как и все. По ночам он просыпался от резей в желудке, ему снились накрытые столы. Монахи стали похожи на привидения, рясы болтались на них, словно обвисшие паруса. Во второе воскресенье декабря к Луэндаллю подошла долгожданная норманнская конница, и Адмонт втайне надеялся, что северяне поделятся хлебом и мясом. Однако обоз норманнов отстал, пехота еще пробирается сквозь леса к Луэндаллю, и взять хлеба негде. Крестьяне из окрестных поветов, еще не пострадавших от войны, скорее расстанутся с жизнью, чем с зерном. Адмонт сам ездил по деревням, убеждал крестьян помочь беженцам, но лишь очень немногие согласились поделиться хлебом, причем нашлись и такие, кто в обмен на хлеб и овощи потребовал у Адмонта отпущения грехов. Адмонт не роптал. Он слишком хорошо знал человеческую природу, чтобы гневаться на этих людей. Придет день, и эти люди придут в Луэндалль за защитой, потому что Зверь близко, и тогда… Тогда он примет их и поделится последним куском. Если будет чем поделиться. Монахи сообщали Адмонту, что беженцы едят кору с деревьев, ловят мышей и собирают помет норманнских коней. Адмонт же молился и призывал свою братию делать то же самое: молиться неустанно и с верой. Единственной отрадой для Адмонта в эти тяжелые дни стала принцесса Аманда. От Браги Адмонт узнал о пленении Ингеборг, хотя слухи об этом давно проникли в Луэндалль. Теперь девочка в глазах Адмонта была не просто ребенком, ее жизнь и судьба всего Готеланда были связаны воедино. Принцесса сильно простудилась и пока не оправилась от пережитого в Балиарате плена, но монастырский лекарь отец Годо ручался за выздоровление девочки. Требовались лишь две вещи – покой и хорошее питание, если первое в Луэндалле еще можно было найти, со вторым было куда как хуже. Благодарение Богу, норманны привозили для девочки еду. Хлеб, мясо и вино по приказу рыжего ярла Браги передавали и Адмонту, но аббат тайком отдавал все это в лазарет для самых тяжелых больных. Он сам ежедневно навещал наследницу готеландского трона, желал ее величеству скорейшего выздоровления и вместе со всей братией возносил отдельную молитву за здоровье Аманды. Чтобы девочка чувствовала себя спокойнее, Адмонт приставил к ней служанку Хельгу. Несколько раз аббата навещал Браги Ульвассон. Норманнский военачальник произвел на Адмонта впечатление человека решительного и опытного в ратных делах. Сам Браги был настроен воинственно, о чем и заявил луэндалльскому настоятелю. Да, воинов у него немного, гораздо меньше, чем у Зверя, но банпорскому выродку лучше не соваться в Луэндалль. Адмонт предлагал северянам уйти под защиту крепостных стен. Монастырь был мощной крепостью: внутренняя стена толщиной в пять футов из сплошного бетона была построена еще ромеями шестьдесят лет тому назад. В то время Луэндалль назывался Лувендикум. При короле Орме ромейскую стену укрепили дополнительной кладкой из тесаного камня, построили две башни-барбакана и новые крепостные ворота со створами, окованными железом. Толщина стены стала пятнадцать футов. Уже при Гензерике Луэндалль окружила еще одна стена, из красного кирпича. Аббату эти укрепления казались неприступными. Кроме того, Адмонт свято верил в то, что земля Луэндалля священна, и адские силы никогда не войдут на нее. Обо всем этом он и сказал Браги уже при первой встрече.