Сага о реконе - [70]

– Пусть Шимон думает, будто мы настолько глупы, чтобы праздновать победу до решающей битвы, – говорил Кривой, с грохотом сдвигая старые бочки и плетеные корзины. – Незачем ему знать, что ратная стрела подняла на ноги всех ополченцев в округе! А там посмотрим, кто кого…

Рывком подняв толстую дубовую крышку, прикрывавшую лаз в подпол, он сказал:

– За мной! Нас не должны видеть.

Костя нащупал ногой перекладину лестницы и спустился в промозглую тьму.

– Факелов я не захватил, – донесся глухой голос Хродгейра, – некогда было. Шлемы на вас, головою не стукнитесь, а пол ровный.

Подземный ход уводил не слишком далеко, но в том, что они преодолели крепостные стены, Плющ был уверен на сто процентов. Он быстро шагал, пялясь в темноту, рукой касаясь стенки – то сырой земли, то деревянной крепи.

– Пришли, – голос Кривого послышался совсем близко, и тут же рука Кости уперлась их провожатому в спину. – Наверх!

Поднявшись по лестнице, Хродгейр спиной отжал крышку и выбрался в полутемную конюшню.

Тут его уже ждали – человек двадцать в броне и со щитами, кто с секирой, а кто и с мечом.

– Крикнул бы, – сказал с неудовольствием лохматый дядька, волосы – как соль с перцем, – мы бы и открыли.

– Ну я еще не настолько охилел, Сивый, – усмехнулся Хродгейр, вызвав смешки. – По коням!

Косте достался вороной конек, довольно уродливый, особенно если сравнивать его с красавцами-ахалтекинцами, зато послушный и резвый.

Кавалькада галопом покинула конюшню и двинулась узкими проходами между огороженными лужайками, отдельно стоявшими домами, коровниками, пока не вырвалась на волю и не скрылась под сводами леса.

– А куда мы? – полюбопытствовал Сивый.

– Люди Йодура высадились в Теплом заливе, – объяснил Хродгейр. – Там, на Белых скалах, сэконунг устроил лагерь. Утром весь его хирд ушел к югу, за ручей Повешенного Трэля, и засел в усадьбе Хравна Одноухого. Беловолосый туда не поспевает. Ополченцы Бьёрна из пастухов и охотников окружили хутор, но что они против воинов? Хотя вчера вечером их лучники подстрелили четверых, в том числе и самого Торгрима ярла! Эйвинд Мудроречивый тоже мертв, но этого уделал Шимон…

– Один доигрался, – сделал вывод Сивый, – а другой заигрался.

Проскакав вверх по течению ручья, Хродгейр поднял руку, призывая конников сбавить прыть.

Дальше поехали шагом.

Выдвинулись на обширный лужок… и столкнулись с целым отрядом викингов.

Те вышли из леса большой толпой.

Первые ряды, завидев всадников, сразу остановились, а догонявшие все подходили и подходили. Лица у всех выражали решимость и в то же время некий упадок – то ли сил, то ли воли.

Хродгейр, надо отдать ему должное, ничуть не выдал своего волнения.

– Кто такие? – строго спросил он, осаживая коня.

Из толпы викингов выбрался рыжий Хёгни.

– А вы кто?

– Нас послал Хьельд конунг.

Рыжий Змей посопел, потоптался да и выложил:

– А мы… Ну, в общем, здесь те, кто выжил из хирда Гунульфа, сына Рёгнвальда Клапы. Хотим вот Хьельду послужить. Нас тут сорок человек, всякого повидали. Как мыслишь, возьмет нас конунг под свою руку?

– Меня зовут Хродгейр херсир, – представился Кривой. – Ручаться за Хьельда конунга не могу, но кто же отказывается от храбрых воинов, верных и стойких?

Хёгни уловил ударение, сделанное на слове «верный», и кивнул.

– Врать не буду, – проворчал он, – мы к вам не в гости шли. Поначалу-то. И, будь над нами другой командир, все бы иначе повернулось. Но вы одержали над нами верх. Мы не хотим больше сражаться с Хьельдом. Мы не сдаемся на милость победителя, да и вообще можем покинуть эти края, но решили уйти к конунгу.

Кривой улыбнулся хитро.

– Тебя я знаю, Хёгни Рыжий Змей, – проговорил он, – и скажу так: конунг не откажет вам, но принять по-всякому способен. Хотите, чтобы к вам по-хорошему отнеслись? Помогите тогда!

– Чем же? – подозрительно спросил Хёгни.

– Вы же из усадьбы Хравна Одноухого?

– Ну вроде так его звали.

– И эти… заложники все еще там?

– Ну.

– Вот и надо всех их освободить!

– А-а!.. – просветлел рыжий. – Это можно.

– Тогда вперед!

И легкая конница, резко усилившись за счет тяжелой пехоты, двинулась по лесу.

Вскоре едва различимая тропа пошире сделалась и вывела на большую поляну, середину которой и занимала усадьба Хравна.

Сама поляна была безлюдна, и над частоколом не видать было дозорных, но гомон, что стоял над хутором, могло поднять лишь большое скопление людей.

То ли разброд и шатания продолжались в рядах «сборной», то ли какая иная замятня.

– Лучники, – быстро скомандовал Кривой, – следите за частоколом!

– Не высовываются оне, – проворчал один из стрелков.

– Бьёрн! – тихонько позвал Хродгейр.

– Здесь мы, – последовал отклик, и из-за дерева выступил плотно сбитый человек в кожаных куртке и штанах.

За ним «проявились» остальные лесовики – они даже не прятались, просто стояли неподвижно, но разглядеть их Косте удалось лишь тогда, когда те сами захотели.

– Ждем Йодура и его парней, – сказал Кривой. – Что там творится?

– Сейчас узнаем, – ответил Бьёрн, издавая приглушенный свист.

И Константин увидал еще одного ополченца-лесовика.

Тот висел на частоколе, сливаясь с ошкуренными бревнами, и притворялся ветошью.