Сага о неудачнике 2 - [41]

— Итак, Оргос. Начнем с того, что он совсем не такой, каким его представляют, когда слышат прозвище «гигант». Но… впрочем, ты сам увидишь его. Знай лишь одно, не обманись его внешностью. Он невероятно ловкий и быстрый гладиатор. Быстрее и ловчее Ганника, выносливее Марка и искуснее Эномая. В бою он использует два кинжала. И он единственный своем роде. Обычно гладиаторы используют мечи, копья или сеть с трезубцем. Некоторые используют парные мечи. И только Оргос пользуется кинжалами, но его мастерство и скорость поражают публику.

Я выдохнул про себя. Он забыл, что должен был рассказать мне о слабых сторонах Оргоса, и принялся восхищаться им. Он понимает, что таким вот восхищением может вызвать во мне пораженческие настроения?

— А есть у него какая-то особенность или слабость?

— Он, как и Ганник, любит играть на публику. Только Ганник изображает из себя простачка, красуется перед зрителями, а вот Оргос сосредотачивается на противнике. Он никогда никого не убивает сразу. Наносит одну рану за другой, кровь во время его боев обильно покрывает песок арены.

— Господин, давайте обойдем стороной красочное описание его боев?

Квинт усмехнулся.

— Ты прав, что-то меня занесло. На этот раз прощаю, но впредь не смей перебивать меня и прерывать. Понял?

— Да, господин, — смиренно произнес я.

Тем временем Валентин вернулся со стражниками.

— Идемте, — сказал Квинт, и первый двинулся в сторону выхода.

Памятуя его предупреждение, я не стал спешить с вопросами, решив дождаться, когда ланиста сам решит рассказать мне все, что знает.

— Вот что я скажу тебе еще. Он левша. Нет, он прекрасно владеет обоими клинками, но основная рука у него левая, хотя мало кто об этом догадывается, но в его боях я заметил одну закономерность. Добивающий удар он наносит именно левой рукой. Не знаю, поможет ли тебе это.

— Мне все может помочь, хозяин, так что расскажите мне любую мелочь, любую вещь о нем, которая кажется незначительной.

— Хорошо, дай подумаю.

Двери лудуса открылись перед нами, выпуская на улицу. Яркий солнечный свет лучами, словно острыми ножами, резанул по глазам. Я прищурился, чуть опустив голову, пытаясь привыкнуть к свету. Сегодня, в отличие от вчерашнего дня, стоит настоящая жара. По улицам, вымощенным камнем, ходят люди в дорогих одеждах, женщины в длинных белоснежных платьях, мужчины в элегантных костюмах.

— Интересно, им не жарко? — спросил я, особо ни к кому не обращаясь.

— Одежда наделена магией. Человек, что носит ее, ощущает комфортную для себя температуру вне зависимости от погоды. Конечно, у этой магии есть ограничения, и она не спасет тебя от жуткого мороза, который бушует зимой далеко на севере, но от осенней прохлады или легкого морозца защитит. Как убережет и от жары, — пояснил Валентин.

Мимо проплывают ухоженные домики в викторианском стиле, проезжают кареты, движимые магией. Дети играют с волшебной палочкой, что при прикосновении перекрашивает их волосы. Вон еще один ребенок в приличной одежде сосредоточенно смотрит на камень, что парит в воздухе, словно невесомый. Картина как из какой-то альтернативной Англии с магами и волшебницами. Или же больше похоже на кадры из фильма про мальчика-волшебника, что учился в магической школе и имел опасного врага, имени которого называть нельзя.

И все же в окружающей обстановке есть детали, что резко контрастируют с описанными выше образами. Если глянуть назад, то можно увидеть огромную арену — Колизей — который настолько похож на тот, что был в моем мире, что, кажется, будто его оттуда взяли и перенесли в Ильдриалл. Но не только его вид выбивается из общей картины. Главное — это рабы. Они ходят в серых коротких одеждах, едва прикрывающих их. Грязные, у некоторых на шеях ошейники. Лица их измучены, а взгляды пусты.

Эти детали настолько не вписываются в общую картину, что в голове зарождается мысль: а не сон ли это? Только там можно встретить явления абсолютно несовместимые в жизни. Как в одном сне, в котором я бегал по космическому кораблю и резал лазерным мечом всяких леших и кикимор.

Слева открылась просторная площадь, вдоль нее рядами расставлены небольшие ухоженные, красивые палатки, в которых прилично одетые люди продают разные товары. И вот, среди этого пестрого и ухоженного торгового ряда, стоит грязный деревянный помост, на котором выставили десяток женщин и столько же мужчин. На женщинах подобие платьев из мешковины с юбкой, что не доходит и половины до колен. У мужчин лишь грязные набедренные повязки. Все закованы в цепи. На помосте чернокожий мужчина в дорогих одеждах с хлыстом на поясе расхаживает туда-сюда, расписывая преимущество своего товара и как важно каждому гражданину иметь личного раба.

— Понравилась какая-то из рабынь? — внезапно спросил Квинт.

— Нет, — ответил я, тут же отведя взгляд.

— Не стесняйся, говори смелее. А знаешь, если победишь сегодня, то куплю тебе любую. Будет ублажать тебя по ночам. Ах да, и будет у тебя отдельная от всех комната. Как тебе?

Я хотел было сразу отказаться, но перед глазами предстала картина, как на меня сверху опускается миленькая такая девушка и все происходит в отдельной комнате. А она не смеет противиться мне и исполняет любую мою фантазию, полностью покорная мне. Ух! Надо сказать, прям мечта девственника. Так и хочется воскликнуть: «А что, так можно было что ли?».