Сага о королевах - [67]
Единственное, что я мог дать Гуннхильд в качестве свадебного подарка, было золотое кольцо Астрид.
Хьяртан выпил праздничного пива и пробормотал, что сам лично отведет нас в супружескую постель. Я вспомнил о его пари с дружинниками по нашему с Гуннхильд поводу и предпочел бы вообще не слышать этого замечания.
Торгильс вел себя более скромно и потащил Хьяртана к дверям.
Но в дверях Хьяртан оглянулся:
— Пусть меня утащат тролли, если я думал, что ты будешь здесь хозяином, Ниал!
Только тут до меня дошло, что моя страна Тирнанег — не только сладкая музыка и яркие цветы, но и обязанности.
В нашу первую супружескую ночь Гуннхильд было мало от меня радости. Я сразу же уснул, как только мы легли в постель.
И проснувшись утром в ее постели, я был в страшном смятении. Я представил, как должен был чувствовать себя Иона, когда кит выплюнул его на незнакомый берег. У него было преимущество называться пророком, а у меня такого преимущества не было.
Полог на кровати был откинут, и к нам проникал свет.
В палатах никого не было, но снаружи слышались голоса. Я подумал, о чем сейчас все разговаривают.
Гуннхильд тихо спала рядом, я даже не различал в полутьме черт ее лица.
И я вспомнил все, что случилось за последние недели.
Со дня Святого Николая до Рождества прошло не так уж и много дней. И именно в праздник Святого Николая раб Кефсе преклонил колена пред своей королевой и она повелела ему записывать рассказ Астрид. С того дня меня нес неукротимый шторм, волны кидали меня в разные стороны, и я совершенно растерялся.
Шторм был верным словом, чтобы описать смятение в моей душе. Я почувствовал это еще тогда, в день Святого Николая. И процитировал тогда вису. Сегодня же я вспомнил всю песнь:
Так все происходило и в моей душе.
Иногда я представлял, что не потерял управления кораблем и любовался необузданной красотой моря. Но по большой части меня бросало из стороны в сторону, без руля и без кормил. Сила шторма была непреодолима, и я ничего не мог с этим поделать.
Но когда мой взгляд вернулся к Гуннхильд, я понял, что моя молитва была услышана. Ее доброта и мягкость, ее ласковая рука на моей груди успокоили меня и спасли от неукротимой стихии.
И Господь, чьи пути неисповедимы, сделал своим орудием женщину!
Если бы он еще ниспослал мне силы сделать ее счастливой!
Я осторожно погладил ее по волосам.
Она проснулась и изумленно посмотрела на меня. Она была в такой же растерянности, как и я, когда проснулся.
Я стал ее ласкать, а ее руки ласково гладили мои шрамы — следы ран и порки.
Она осторожно и нежно гладила шрамы, а затем поцеловала их, один за другим. Я задрожал.
Когда мы слились в единое целое, мы были равноправны, и дарили друг другу свою любовь.
Теперь я знаю, что на свете действительно есть сказочная страна —Тирнанег, где любовь между мужчиной и женщиной не грешна. Она свободна и светла, и любящие не испытывают жажды власти друг над другом.
В первые дни после свадьбы я приходил в себя и набирался сил. Я чувствовал, что выздоравливаю после тяжелой болезни.
И еще я стремился получше разобраться в хозяйстве, ведь теперь мне самому предстояло управлять усадьбой. Хьяртан не даром напомнил мне об этом. По своей прошлой жизни в Ирландии я прекрасно знал, что значит заниматься хозяйством — там у меня была усадьба побольше Хюсабю.
Я смотрел на Хюсабю уже хозяйским глазом и замечал, как много нужно подправить и подлатать.
На следующий день после смерти королевы Астрид Хьяртан с дружинниками присягнули мне на верность. Я сидел на троне рядом с Гуннхильд. И я принял их клятвы, я знал, что таков обычай.
Через несколько дней я попросил Торгильса прийти ко мне.
Я сказал ему, что нужно починить по хозяйству в первую очередь. Он был согласен, но ответил, что рабы и так заняты — кто по хозяйству, а кто в лесу. Тогда я сказал, что имел в виду не рабов, а дружинников и попросил позвать Хьяртана.
Ему я сказал то же самое, и Хьяртан ответил, что дружинники привыкли биться в сражениях, а не работать по хозяйству.
Я спросил, работают ли дружинники на других хуторах Ёталанда или в Исландии, откуда он сам был родом.
Он ответил, что работают. Я заметил, что наш разговор очень забавляет Торгильса.
