Сага о Кае Эрлингссоне - [33]

Оказалось, что могут. Я ничего не мог сделать с ним. Он ускользал от атак, его же удары щит едва выдерживал. Он читал все движения. Наигравшись, Инго свалил меня на землю, прижал коленом и аккуратно, почти нежно провел лезвием топорика по моей щеке, оставив длинный порез.

— Не так уж ты и страшен, Кай Эрлингссон, — сказал он напоследок.

— Кай, тебе стоит чаще приходить сюда, — сказал безносый. — Тебе есть чему поучиться.

Я сплюнул и побрел в сторону дома, не глядя в сторону мелюзги, что на этот раз не последовала за мной.

Почаще? Приходить! Почаще!

Я взялся за дрова, и с каждым ударом представлял, как отрубаю головы всем, кто смеялся надо мной. Р-раз, и голова Инго полетела. Два, и Хаканова башка тоже отвалилась. Три. Даг! Отказался драться со мной. Чтоб его тролли сожрали! Теперь, когда он получил вторую руну, я снова стал слишком слабым для него? Недостойным?

Я должен стать сильнее. Чтоб никто никогда не посмел смотреть на меня сверху вниз. Чтобы мое имя наводило страх на все окрестные земли. Чтоб мои корабли наводили ужас по всем северным морям. Чтоб…

— Кай! Кай, за тобой отец прислал! — позвала меня мать.

А отец, кажется, не оставлял надежды сделать из меня будущего лангмана. В этот раз он хотел, чтобы я пошел с ним осмотреть земли, пострадавшие от набегов огненного червя. Я переодел рубаху, нацепил пояс с топориком, залез на коня, что подвел неторопливый раб, и поехал к недостроенной да, в общем-то, и ненужной уже стене вокруг города. Там поджидал меня отец, так же верхом, Кнут вместе с Дагом и еще пара человек. Дядька Кнут тоже решил приобщать сына к оседлой жизни? Или рассчитывал, что Даг все же займет место за моим плечом, когда я встану вместо отца?

— Стену разбирать не будем, — говорил отец. — Кому нужны каменные хоромы, пусть сам везет себе булыжники. А стена пригодится. Вдруг еще какая напасть сойдет с гор?

— Тогда, может, поднять ее повыше? Сузить наполовину и сделать хотя бы в три роста, — предложил Кнут.

— А зачем? Волки не перепрыгнут, медведь не перелезет.

— Тролли?

— Троллей здесь лет сто уже не видели.

— А таких червей и того больше! — резонно возразил Кнут.

— Хорошо. Соберем урожай, и займешься стеной. Только не спеши. До снега лучше привезти камня побольше, а зимой можно класть.

— Если класть зимой, летом могут пойти трещины, — с внешней стороны подошел Эмануэль, мамиров жрец, в каких-то неузнаваемых тряпках. А ведь у него есть хорошие одежды. Отец ему каждый год дарит в благодарность за службу и советы.

— А если отложить до лета, то в Сторбаше появится много погребов, выложенных камнем, а стена не поднимается даже на палец. Так что ты хотел нам показать?

Жрец жестом показал следовать за ним и легким шагом пошел в сторону горы. Он вроде бы и не торопился, но нам пришлось перейти на рысь, чтобы поспевать за ним. Отец с Кнутом продолжали спорить насчет стены, а мы с Дагом вынужденно последовали за ними бок о бок.

— Значит, вторая руна? — выдавил я.

— Я этого не просил, — ответил Даг.

— И кого ты прирезал?

— Рабов. Троих.

— Понравилось?

— Не помню. Я горел. Хромая сказала, что сломанная кость начала гнить. Пока не уплыл торговец, отец выкупил всех его рабов. Пообещал свободу всем, кто останется в живых, когда я получу вторую руну.

— Сдержал слово?

— Конечно. Отец всегда держит слово. Пятерых освободил. Хотя мать ругалась. У нас ничего не осталось. Ни доспехов, ни оружия, кроме того, что на нас, ни утвари дорогой, ни скота. Одна корова да один конь.

Я глянул на дядьку Кнута. Он, как ни в чем не бывало, в привычной одежде, ехал рядом с отцом и ни словом, ни взглядом не намекал на постигшие его беды. Всегда за плечом. Всегда прикрывает спину.

— А почему он отцу…

— Он запретил. Сказал, что ты в своем праве. Я оказался не таким, как он. И он запретил с тобой драться. Даже в шутку.

— Ну, ничего, — натужно улыбнулся я, — ты вон какой здоровенный. Немного подучишься и сможешь в ватагу пойти. Вон, Дагне бы команда не помешала.

— Я не пойду. Останусь тут, буду пахать, строить стены. Помогать отцу.

Я чуть с лошади не свалился. Даже забыл о том, что Даг мне больше не друг.

— Как? Ты что мне говорил? Помнишь, как мы собирались стать сторхельтами? Чтобы одним ударом рассекать скалы и одним взмахом весла переплывать моря? А кто обещал, что набьет морду Фольси и возляжет с Орсой? Ты хочешь остаться двурунным на всю жизнь? Шарахаться в ужасе от жалких червей? Слушать песни о чужих подвигах?

— Мне слава не нужна, — спокойно сказал Даг. — Это ты всегда рвался куда-то и хотел стать равным богам, я же просто шел за тобой. Но и в этом я оплошал.

— А если… — я сглотнул, — если я снова позову тебя с собой?

Он посмотрел на меня и усмехнулся.

— А позовешь? — и отвернулся. — Неважно. Ты уже не сможешь доверять мне. А я не смогу, как раньше, прикрывать тебе спину. Ничего. Кто-то должен и пахать, и торговать, и свой город защищать. Я один раз чуть не умер. Мне хватит.

— Даг, а…

— За меня не думай. Я зла не держу. В спину не ударю.

Мы доехали аж до той горы, возле которой я впервые увидел след червя. Все зверье и впрямь ушло из этих мест, откочевало в безопасные леса. До полей червь не добрался, так что хлеб не пострадал. А вот земля, по которой он прополз, выглядела чудно, словно его огонь не просто прошел по ней, а пропалил там раны. Отец спрыгнул с коня, опустился на колено и пощупал спекшуюся корку.