Сага о Кае Эрлингссоне - [16]

— Да не надо никого спасать, — заорал я, надеясь, что меня услышат местные. — Они не враги. А меня приковали, потому что думают, что это мы плохие. Так что если тебя еще кто-нибудь будет спрашивать про Растранд, расскажи все, что знаешь.

— И спасать тебя не надо?

— И спасать не надо. Живи спокойно и постарайся больше никому ничего не ломать.

— Хорошо, — надулась девчонка, но почти сразу оттаяла. — Это хорошо, что они не плохие. Мне тетка Агнета нравится, от нее вкусно пахнет. А еще у нее муж помер в этом году, пошел к Нарлу на корабль. Она сказала, что ему никогда не нравилось грести, а теперь придется всю жизнь просидеть на золотой скамье и ворочать золотым веслом. А почему так?

— Значит, он погиб в битве на море. Вот только с кем он сражался?

— С хуоркой, — раздался голос Олова. — Как раз хотел показать тебе. Если ты и впрямь сын Эрлинга, тебе следует знать, чего стоит слово твоего отца.

Ингрид ойкнула и опрометью выбежала из дома, едва не врезавшись в невозмутимого Акуна Костлявого с неизменной костью во рту. Кажется, время от времени он их менял, так как на этой еще виднелись остатки мяса, а вчерашняя была обглодана до блеска. Акун расковал меня и последовал вплотную, держа копье наготове.

По дороге я встряхивал затекшие мышцы и потирал застывшую на прохладной земле задницу. Еще несколько ночей так, и я точно застужу себе кишки.

Шли мы недолго, поднялись на пригорок возле самого берега, и Олов указал на море:

— Глянь, опять она резвится.

Я не сразу заметил длинную черную тень, лениво двигающуюся в отдалении под водой.

— Что это?

— Это хуорка. В прошлом году ей приглянулась наша бухта, и она решила поселиться здесь. Иногда она выбирается в открытое море, чтобы поохотиться, но всегда возвращается. Кажется, она поймала китеныша.

Из воды вынырнуло громадное вытянутое тело, серая кожа была покрыта черными разводами, морду я толком не разглядел, успел лишь заметить мощные лапы-ласты да длинный хвост с вертикальной полоской плавника. Судя по всему, хуорка была размером с драккар.

— Она топит наши лодки и не дает выходить в море, распугала всю рыбу в бухте. Мы тут задыхаемся, запертые от всех. Ни торговцев, ни гостей, ни рыбалки.

— А за помощью… — начал было я, но тут же осекся. Кажется, я понял, почему Олов так зол на моего отца.

— Посылали. Эта тварь утопила две лодки с гонцами, но третья успела проскользнуть. Обратно мои люди вернулись пешком, бросив лодку за пределами бухты. Эрлинг передал, что у него нет сейчас людей, чтобы убить хуорку. Какой же он лангман, если не может защитить свои деревни? Мы ему честно платили дань, отправляли воинов, вывозили китовый жир, а единственный раз, когда нам что-то понадобилось от него, он отказался от своего слова! Так что ты скажешь мне, Кай, сын Эрлинга?

— Как можно убить хуорку? — нахмурился я. Отец казался мне всегда таким надежным, таким решительным. И мне было не по нраву то, что он решил отказаться от своих людей. Должна быть какая-то причина!

В разговор вступил Акун:

— Я слышал, что в прошлом был сторхельт, сумевший убить ее в одиночку.

Сторхельт! Воин выше пятнадцатой руны! Неудивительно, что такой справился с чудовищем. Я настолько сильных людей пока даже не видел. Отец был сильнейшим в Сторбаше, но и он был всего лишь хускарлом седьмой руны, к тому же без боевого дара. Как он мог справиться с хуоркой?

— Во всем Сторбаше не наберется денег на сторхельта, — угрюмо сказал я. — Да и ее просто так не убить. Если ранить, она просто уйдет в море или на глубине заляжет.

— Эрлинга не интересовал наш урожай или количество мужчин. Он приходил и брал то, что нужно. Теперь и мне плевать, сколько у него денег и воинов!

Возможно, прежде Олов еще мог прислушаться к голосу разума, но, проторчав запертым в собственной деревне целый год, не в силах помочь своим людям, он уже не хотел слышать никаких оправданий. И я мог его понять. Сколько они смогут продержаться без притока людей и товаров извне? Как скоро у них закончится железо? Да и рыба всегда была неизменным блюдом на столах. По идее, они могли как-то перетащить лодки за пределы бухты, но я не представлял, сколько времени уйдет на эту затею. Да и первая же буря разметает их по берегу. Оставался лишь один вариант — бросить эту бухту и переселиться всей деревней на другое место, оставив хуорку резвиться в одиночестве. Но это тоже огромный риск. Надо возвести новые дома, заново распахать землю, построить лодки, и сделать это до наступления зимы. А ведь это место было по-настоящему удобным. Много плодородной земли под пашню, крутые скалы за спиной, которые защищали деревню с суши, узкая горловина бухты не давала штормам проникнуть внутрь и укрывала от непрошеных гостей. Уверен, что и рыбы в заливчике прежде ловили немало. Здесь было поудобнее, чем в Растранде.

— Я поговорю с отцом, клянусь мечом Фомрира.

— И что с того? — хмыкнул Олов. — Мои гонцы тоже говорили с ним, а толку?

— Он призовет кого-нибудь. Ведь если убить хуорку, наверное, можно подняться на одну руну? Может, кого-то из хельтов заинтересует такая возможность?

— Если бы. Хуорка ведь не первородная тварь, а просто огромная и тупая. Ей даже не нужны наши корабли. Она путает их с китятами и нападает, чтобы сожрать. А когда до ее пустой башки доходит, что мяса нет, люди уже мертвы.