Сага о Хервёр и Хейдреке - [3]

Однажды вышло так, что Хервёр находилась неподалёку от места, где было несколько рабов, и она поступила с ними плохо, как и с остальными.

Тогда раб сказал:

— Ты, Хервёр, хочешь делать одно зло, и зло ожидает тебя. И потому ярл запрещает всем говорить тебе о твоём отце, что считает позором, если ты узнаешь о том. Потому что худший раб лежал с его дочерью, и ты — их ребёнок.

Хервёр от этих слов разъярилась, немедленно пошла к ярлу и сказала:

Не буду я нашею

честью хвалиться,

хотя она[7] Фродмара

милость изведала;

отец, я думала,

доблестен мой,

теперь его мне

зовут свинопасом.

Ярл сказал:

Много налгали

тебе слишком мелочно,

храбрым меж фьордов

отец твой считался;

стоят Ангантюра

покрыты землёю

палаты на Самсей

к югу отсюда.

Она сказала:

Теперь захотелось

мне, воспитатель,

побывать у ушедших

моих сородичей;

богатств, должно быть,

у них было вдоволь,

их я добуду,

коль раньше не сгину.

Скорей уберите

волосы мне

тканью льняною,

допреже в путь двинусь;

много зависит

от того, как завтра

меня наделят

плащом и рубашкой.

Потом Хервёр обратилась к своей матери и сказала:

Собери ты мне всё,

что можешь лучшего,

мудрая женщина,

словно для сына;

правду одну мне

во сне поведали,

больше не будет

мне радости здесь.

Затем собралась она прочь в одиночестве, взяла себе мужскую одежду и оружие и отправилась туда, где были викинги. Она плавала с ними некоторое время и называла себя Хервардом.

Вскоре этот Хервард принял власть над войском викингов, и когда они пришли к острову Самсей, Хервард велел высадиться и сказал, что в кургане, должно быть, множество сокровищ. Но все воины воспротивились этому и сказали, что круглые сутки там разгуливают столь могучие злые духи, что днём там хуже, чем где-нибудь в другом месте ночью. Наконец, они решили так: был брошен якорь, а Хервард сел в лодку, погрёб к берегу и высадился в Мунарваге в то время, когда садилось солнце. Он встретил там человека, который присматривал за стадом.

Пастух сказал:

Кто из людей

на остров пришёл?

Спешно иди

ночлега искать!

Она сказала:

Я не пойду

ночлега искать,

ибо не знаю

жителей острова;

скажи мне ещё,

пока не расстались:

где здесь курганы,

владение Хьёрварда?

Он сказал:

Про это не спрашивай,

неразумен ты,

викингов друг,

трудно тебе;

быстро идём,

как нам ноги позволят;

всё здесь снаружи

людям ужасно.

Она сказала:

Испугать не надейся

сопеньем таким,

пусть даже по острову

огни загораются;

не устрашают

ни мало нас

подобные воины,

побеседуем дальше.

Он сказал:

Мне кажется, глуп,

кто станет бродить

здесь в одиночку

в тёмные ночи;

вздымается пламя,

курганы открыты,

горят топь и твердь,

уходим скорее!

И тут он побежал домой на хутор, на том они и расстались. Тогда она высмотрела на острове, где горит огонь, пошла туда и не устрашилась, хотя её путь пролегал через все курганы. Она пробиралась в этом огне как в тумане, пока не пришла к кургану берсерков.

Тогда она сказала:

Пробудись, Ангантюр,

тебя будит Хервёр,

единая дочь

ваша со Свавой;

отдай из кургана

острый свой меч,

что для Сигрлами

дверги сковали.

Хервард и Хьёрвард,

Храни и Ангантюр,

бужу я вас всех

под корнями деревьев,

в шлеме, кольчуге,

с острым мечом,

щитом и сбруей,

копьём окровавленным.

Совсем рассыпались

сыны Арнгрима,

потомки зловредные,

в горстку праха,

речей раз никто

из сынов Эйвуры

со мной не ведёт

здесь, в Мунарваге.

Хервард и Хьёрвард,

Храни и Ангантюр,

всем между рёбер

будет вам так,

словно чахнете вы

в муравьиных кучах,

коль клинок не дадите,

что Двалин сковал;

не должно драугам[8]

меч добрый носить.

Тогда Ангантюр сказал:

Дочь моя, Хервёр,

что так зовёшь,

пагубы полная?

Поступаешь во зло себе;

С ума ты сошла,

стала безумной,

сбитая с толку,

мёртвых ты будишь.

Ни отец схоронил меня,

ни другие родичи;

имели Тюрвинг

двое, что жили,

но стал владельцем

один в итоге.

Она сказала:

Говоришь ты неправду,

и что в кургане

ас тебя усадил,

и что с тобою

Тюрвинга нет;

не желаешь ты

наследство оставить

чаду единому.

Тогда курган открылся, и он весь был словно объят пламенем. Ангантюр сказал:

Решётка Хель спущена,

курганы открыты,

весь острова край

до моря в огне;

люто снаружи

вокруг оглядеться,

дева, коль сможешь,

спеши к кораблям.

Она ответила:

Таких не зажечь

вам костров в ночи,

чтобы я огня

испугалась вашего;

не дрогнет девы

души ограда,

хотя драуга видит

у входа стоящего.

Тогда сказал Ангантюр:

Скажу тебе, Хервёр,

послушай меня,

мудрая дочь,

о том, что случится:

этот же Тюрвинг,

поверь, коли сможешь,

род твой, о дева,

полностью сгубит.

Сына родишь,

что будет затем

Тюрвинг носить

и поверит в силу;

Хейдреком люди

его назовут,

под палаткой светила

самым могучим.

Тогда Хервёр сказала:

Считала себя я

смертной и прежде,

чем ваши чертоги

я посетила;

дай мне из кургана

доспехов губителя,

угрозу щитам,

убийцу Хьяльмара.

Тогда сказал Ангантюр:

У меня под плечами

убийца Хьяльмара,

весь он снаружи

огнём укутан;

не знаю я девы

между живых,

что б меч сей посмела

в руке нести.

Хервёр сказала:

Я сохраню

и в руки возьму

острый клинок,

коль смогу получить;

я не боюсь

огня горящего,

пламя стихает,

если я гляну.

Тогда Ангантюр сказал:

Глупа ты, Хервёр,

сильная духом,

раз с глазами открытыми

в пламя бросаешься;

но лучше отдам

клинок из кургана,

юная дева,

не могу отказать тебе.

Хервёр сказала:

Хорошо ты поступишь,

викингов родич,

коль отдаёшь мне

клинок из кургана;