Сага о Хельги - [63]

— Из тебя плохой купец, Кетиль из Норвегии, но воин ты хороший. Это сразу видно, как ты ни рядись в купеческие одежды.

— Когда ты догадался, что мы хотим напасть на крепость? — спросил Кетиль, тяжело дыша.

— Ну, по твоим словам сразу было понятно, что в торговых делах ты не силен. Зато было видать, что ты и твои люди похожи на воинов. А потом увидел я у тебя на корабле товары купцов, что были здесь пару дней назад. Перепутать эти тюки я не мог — сам их проверял, когда они были здесь. Со своим одним кораблем едва ли ты напал бы на их два. Значит, есть кто-то, кто украдкой идет за тобой. И значит, нарядились вы купцами, чтобы обмануть нас, в Ладоге. Потому и побежал в крепость. Да не успел. Кто же ты есть на самом деле, Кетиль из Норвегии? Уж не человек ли того самого Эйрика, который прошлым летом погубил варягов из дружины князя Владимира?

— Да, мы люди Эйрика, — ответил Кетиль. — И здесь мы потому, что слышали мы, еще много северян из дружины конунга Вальдемара собираются отомстить нам за корабли, взятые в прошлом году.

— Что же ты напал на нас? На берегу стоят шесть кораблей с варягами, которых князь отпустил со своей службы сражаться за князя Улеба, или Олафа, как вы его называете. Что же ты сражался не с ними, а с нами? Мы ведь люди князя, а не вольные варяги.

— Нам нужна была крепость, и ты сам виноват, что нам пришлось бегать за тобой. Но если вы не на их стороне, то бросайте ваше оружие. Вреда мы вам не причиним. Велимир что-то сказал остальным русам, они посовещались и сказали:

— Если ты поклянешься, что нам не будет вреда, мы сдадимся. Это не наша война. Не нам лезть промеж варягов.

Кетиль дал клятву, и русы спустились со стен и башен и сложили оружие. Их отвели в один из больших домов и там заперли. И всего русов было не более двух десятков, включая и раненых.

В это время со стороны ворот донеслись крики и стук топоров. Тосте крикнул, что снаружи створки долго не выдержат, потому как в них бьют пять или шесть топоров. Кетиль бросился на башню и оттуда увидел, что около сотни воинов стоят перед воротами и ждут, когда створки поддадутся, а откуда-то со стороны торга другие воины несут лестницы и веревки с крюками. Кетиль достал из-за пазухи стяг с красным вороном на белом поле, прикрепил его к копью и поднял над башней. Потом он велел всем своим людям собраться в башне и на стенах рядом с ней:

— Нас слишком мало, чтобы удерживать все стены. Нам надо только удержать до подхода ярла ворота, чтобы враги наши не смогли укрыться в крепости. Потому следует нам опустить решетку, и всем подняться наверх. Коли сломают они ворота, тем хуже для них. У людей ярла Эйрика будет меньше препятствий, когда они здесь окажутся.

Так они и сделали и встали на стенах и на втором ярусе башни. В крепость, видно, был еще один, потайной, ход, потому как скоро русы и варяги появились внутри, а затем они взошли на стены и по стенам с двух сторон приблизились к башне. Снова началась схватка, и сначала на узких стенах людям Кетиля было легко обороняться, но потом во дворе крепости появились лучники, которые сбили викингов с боевого хода и заставили отойти внутрь. Здесь варягам пришлось остановиться, потому как от стрел теперь было мало проку, а слишком ретивых воинов, пытавшихся ворваться в башню, били мечами и копьями. Викинги закрыли тяжелые дубовые двери, что вели из башни на стены, и схватка ненадолго прекратилась. Внизу перед башней встал воин в серебристом шлеме и с головой медведя на щите. На языке свеев он крикнул:

— Меня зовут Ратибор, и я наместник Всеслава, князя Новгородского, в Ладоге. Кто вы такие?

Кетиль назвал себя и сказал, что они люди ярла Эйрика из Хладира и что пришли они, чтобы встретиться с варягами, которые отправляются из этих земель на помощь к конунгу Олафу. И что к Ратибору и конунгу Виссевальду у него дел нет, а как только они покончат с варягами, так сразу уйдут.

К Ратибору подошел еще один высокий воин в позолоченном шлеме и в красном плаще, тот, что сзывал людей на берегу. Он крикнул:

— Меня зовут Сигурд Павлин, и служил я у конунга Вальдемара в Киеве, а теперь отправляюсь служить конунгу Олафу сыну Трюггви. И веду с собой шесть кораблей. И это со мной ты пришел воевать со своей горсткой людей? — И он продолжил: — Но я готов дать пощаду тем из вас, кто сдастся, и продать вас булгарам во имя христианского милосердия. Если же вы продолжите драться, никому из вас не придется рассказывать об этом бое.

Кетиль ответил:

— Что же, Сигурд Павлин, благодарны мы тебе за твое милосердное предложение, и многие бы из нас мечтали отправиться рабами в Булгар, а то и дальше на восток. Но уж больно уютно нам в этой башне, не войдешь ли к нам и не поможешь ли нам собрать свои пожитки: мечи да топоры?

Услыхав эти слова, Сигугрд презрительно усмехнулся и сказал:

— Зачем мне входить в башню? Мы поджарим вас в ней, как хлеб в печи. — И крикнул вниз своим воинам, чтобы несли хворост и тащили бревна.

— Эй, Ратибор! — крикнул Кетиль. — Позволишь ли ты, чтобы крепость твоего конунга сожгли. Не лучше ли дать нам с Сигурдом решить дело в честном поединке?