Сага о Хельги - [23]

Хельги задумался.

— Слышал я, что не в обычае у конунга Миклагарда держать среди стражей воинов иной с ним веры, — начал он…

— Да, мне уже доводилось креститься. Но я решил, что креститься второй раз не повредит. Тем более, когда об этом с мечом в руках просит сам Олаф Трюггвасон. От лишнего же крещения Белый Христос может только обрадоваться.

И весь путь до датских проливов Хельги расспрашивал Кетиля про Миклагард. И Кетиль рассказывал, как могуч базилевс, и как много у него золота, и какие высокие там дома и святилища Белого Христа. Еще он рассказывал про воинов разных народов, служивших у базилевса: армян, франков, печенегов, булгар, и про то, как они ведут себя в бою, и в чем их сила, а в чем — слабость.

Датские проливы они собирались пройти вечером и ночью, когда корабли данов, сторожившие проход, возвращались к берегу. Из двадцати двух человек, которых отпустил Олаф, двое умерли, а биться могли только четырнадцать. Потому встреча с кораблем конунга Свейна могла обернуться для них либо смертью, либо рабством. Но Рагнар сказал, что в этих местах он плавал больше раз, чем в его жизни было дней без ссор с женой, когда он бывал дома. И поэтому проведет их через проливы с завязанными глазами.

Гудбранд на это ответил, что вообще не знает о таких днях, потому есть у него сомнения в клятве Рагнара, но добавил, что другого выхода у них нет.

Потому приблизившись к Зунду, повернули они к берегу и весь день прятались в маленьком заливе. А когда начало смеркаться, то обмотали весла ветошью, чтобы не плескали, и отчалили.

Хельги вместе с остальными всматривался в море, пытаясь предугадать, откуда придет опасность. Но никаких кораблей видно не было. Потому лица у всех начали светлеть, а Арни даже тихо затянул песню гребцов.

Внезапно, когда проходили они мимо острова в двух милях от места их стоянки, из-за него показались два боевых корабля с двумя десятками пар весел у каждого. Корабли эти шли быстро, и по всему было видать, что Гудбранду и его людям даже не стоит пытаться уйти от них, чтобы перед битвой не утомлять людей греблей. Потому он приказал повернуть корабль носом к преследователям, а дюжине людей — надеть шлемы, взять щиты и копья и стать на носу, чтобы казалось, будто у них на корабле полно воинов. Сам он надел серебряный шлем, что взял в бою у Черного Ульфа, и стал впереди.

Хельги и еще три человека остались сидеть на веслах, чтобы корабль мог немного поворачиваться. И Хельги сказал Арни, который снова сидел рядом с ним:

— Не лучшая судьба — попасть в плен к данам, чтобы они продали тебя на юг черным людям — маврам.

— Если не хочешь в плен, то крепче держи меч, — ответил тот. — Тогда можешь надеяться попасть в чертоги Одина. А если не сможешь уже держать меч, то бросайся за борт. Так ты не попадешь к Одину, но избежишь рабства.

Хельги сглотнул.

— А ты сам какой путь выбрал бы? — немного запинаясь, спросил он Арни.

— Ну, я выбрал бы путь, по которому корабли эти оказались бы кораблями ярла Эйрика, мы бы пристали к берегу, он обнял бы нас и велел открыть бочонок пива.

— Что же, хороший путь, я бы тоже прошел по нему, — ответил Хельги, слегка улыбнувшись.

Два преследующих корабля быстро сблизились с ними. На носу того, что был чуть больше, стоял человек в синем плаще и в черном шлеме. Подойдя на полет стрелы, он крикнул:

— Я вижу сверкающий серебряный шлем, но не вижу здесь моего друга Черного Ульфа. Уж не случилось ли с ним чего?

Гудбранд ответил:

— Ты и вправду видишь шлем, который носил Ульф, но теперь по наследству он перешел мне.

Человек в синем плаще крикнул:

— Так ты родственник Черного Ульфа? Что-то я не слышал, чтобы у него в роду были люди, похожие на тебя. Меня зовут Аксель сын Гуннара. Назовись и ты!

— Меня зовут Гудбранд Белый из Опланда, я не родственник Черного Ульфа, и взял этот шлем в бою.

— Так мой друг Черный Ульф уже сидит по правую руку от Одина и пьет пиво, что подносят девы-валькирии? — спросил Аксель. — Хотел бы я знать, как он умер?

В это время датские корабли уже подошли к кнарру Гудбранда и стали борт о борт.

— Ему отрубили голову, — ответил Гудбранд. — Он слишком близко наклонился к земле.

— Уж не ты ли это сделал? — спросил Аксель.

— Именно я, хотя не хотел я той битвы, — ответил Гудбранд.

Аксель смотрел на него и молчал. Так же молча стояли воины на кораблях данов, держа в руках щиты и копья. Кто-то медленно размахивал крюком на толстой веревке. Молча стояли и люди Гудбранда, а сам он опирался на большой боевой топор.

Наконец, Аксель рассмеялся, а потом сказал:

— Что же. Я рад видеть человека, который достал эту змею, Ульфа. Он украл у меня половину добычи, когда мы вместе были в Англии. Мы доверили ему подсчет дани, что пришлась на нас, а потом сравнили то, что отдал нам, с тем, что раздал на своем корабле. Но сам он к тому времени был далеко вместе с Олафом Могучим. Хотел бы я, чтобы это мой меч срубил ему его гадючью голову — воровать у товарищей, которым дал клятву верности!

Аксель сказал так:

— Гудбранд Белый, местные рыбаки донесли нам, что в этих водах скрывается корабль викингов. Не иначе чтобы ночью пограбить окрестные деревни. Потому и отправились мы сюда, чтобы отучить пришлых воинов воровать наш скот и женщин. — Тут Аксель улыбнулся. — Но, вижу я, вы — люди добрые и с чистыми намерениями. Да и людей у вас, сколько бы воинов ты ни выставил на нос, не так много, чтобы победить даже пару дюжин рыбаков. Не согласишься ли ты перейти на мой корабль и выпить свежего пива?