Сага о Греттире - [35]

Знатная диса злата.

Эту веселую вису

Ты донеси до слуха

Стража костра морского.

Строк сплетатель речистый

Обзавелся кобылкой:

Значит, до Крутояра

К ночи как раз доскачет[56].

Женщина запомнила эту вису. Греттир поехал своею дорогой дальше.

Немного погодя подъехал туда Свейн. Женщина еще не ушла и, поравнявшись с нею, Свейн сказал:

Что за презренный Фрейр

Смерча мечей недавно,

Не глядя на непогоду,

Гнал коня вороного?

Но и Свейн сегодня

Семь потов с непутевого

Сгонит. Пускай негодник

Ноги от нас уносит[57]!

Она сказала так, как ее научили. Свейн поразмыслил над висой и сказал:

— Похоже, что с этим человеком мне не справиться. Все же я догоню его.

Он поехал мимо дворов, и они не теряли друг друга из виду. Было ветрено и дождливо. Греттир приехал к Крутояру засветло, и Грим, сын Торхалля, узнав об этом, радушно его встретил и позвал к себе в гости. Греттир согласился. Он разнуздал Седёлку и рассказал Гриму, как она ему досталась. Тут подъехал и Свейн. Он спешился и, увидев свою лошадь, сказал:

Кто скакал на Седёлке?

Как мне взыскать с татя?

Что за бесстыжий бродяга

Тут свои шутки шутит?

Греттир стащил с себя мокрую одежду и тут услышал этот стишок. Он сказал:

Я прискакал к Гриму.

Где тебе с ним сравниться!

Не помышляй о плате,

Лучше добром поладим.

— Теперь мы в расчете, — сказал Свейн. — Ты сполна заплатил за лошадь.

Потом они сказали друг другу свои висы, и Греттир сказал, что он вовсе за них не в обиде: ведь Свейн пекся о своем добре. Свейн пробыл там с Греттиром всю ночь, и оба много смеялись этим висам. Они назвали их Седёлкины Висы. Поутру Свейн поехал домой, и с Греттиром они расстались друзьями. Грим рассказал Греттиру о многом, что случилось за время его отсутствия на Среднем Фьорде. Рассказал и о том, что за Атли не было уплачено виры:

— И так велика была власть Торбьёрна Бычья Сила, что нельзя сказать наверное, сумеет ли Асдис хозяйка удержаться у себя в Скале, если так пойдет дальше.

Греттир недолго погостил у Грима: он не хотел, чтобы какие-нибудь слухи проникли на север, за перевал, раньше его самого.

Грим сказал, если что понадобится, пусть обращается к нему за помощью:

— Но я намерен соблюдать осторожность, дабы самому не оказаться вне закона, тебе помогая.

Греттир пожелал ему счастливо оставаться:

— И похоже на то, что мне понадобится твоя поддержка.

Греттир поехал на север, за Двухдневное Взгорье, а оттуда к Скале, и явился туда глухою ночью. Все спали, не спала одна его мать. Он обогнул дом и вошел в заднюю дверь, — он знал там все ходы и выходы, — и прямиком в покои, и нашел ощупью материну постель. Она спросила, кто там, и Греттир назвался. Она села на постели, обняла его и тяжко вздохнула:

— Добро пожаловать, родич, — сказала она, — но непрочно мое материнское счастье: убит тот, кто был мне всех нужнее, а ты объявлен вне закона, как преступник. Третий же еще мал, что он может!

— Есть старая пословица, — говорит Греттир, — большей беды дожидаючись, меньшую позабудешь. Но одним только выкупом горя не избудешь, и Атли, надо думать, не останется неотомщенным. А что до меня, так еще неизвестно, кому радоваться, если дело дойдет до стычки.

Она сказала, что всякое может быть. Греттир побыл там некоторое время, мало кому показываясь, и разведал, что делается в округе. Люди так и не узнали, что Греттир приехал на Средний Фьорд. Он же узнал, что Торбьёрн Бычья Сила дома, и с ним немного народу. Это было после сенокоса.

XLVIII

В один погожий день Греттир поехал через гребень на запад, к Тороддову Двору. Он явился туда около полудня и постучался. Вышли женщины и с ним поздоровались. Они его не узнали. Он спросил Торбьёрна. Женщины сказали, что он на лугу — вяжет сено, и с ним его сын, шестнадцати зим, по имени Арнор. Торбьёрн был человек очень работящий и без дела не сидел. Узнав, где Торбьёрн, Греттир пожелал им счастливо оставаться, а сам поехал оттуда к Дымам. Там от гребня начинаются болота с хорошей травою, у Торбьёрна там было много накошено, и сено успело уже высохнуть. Он вдвоем с сыном принялся вязать сено, чтобы везти его домой, а женщина собирала что осталось граблями. Вот Греттир подъехал к лугу снизу, а отец с сыном стояли повыше. Они уже связали одну вязку и принялись за другую. Торбьёрн прислонил свой щит и меч к вязке, а у сына его была в руках секира. Торбьёрн увидел человека и сказал сыну:

— Сюда едет человек. Подождем вязать сено, посмотрим, чего ему надо.

Они так и сделали. Греттир соскочил с коня. На голове у него был шлем, на боку меч, в руке большое копье без крюков, отделанное серебром. Он сел и выбил гвоздь, крепивший наконечник, дабы Торбьёрн не послал копье обратно. Тогда Торбьёрн сказал:

— Это недюжинный человек, и я совсем уже не узнаю людей, если это не Греттир, сын Асмунда. И он, верно, неспроста к нам направляется. Но будем держаться смело и не выкажем страха. Возьмемся за дело с умом: я нападу на него спереди и погляжу, как у нас с ним пойдет. Ведь я полагаюсь на свою силу в битве с любым противником, если только он один. А ты подходи к нему сзади и руби что есть силы секирой между лопаток. Не бойся, что он тебе что-нибудь сделает: ведь он будет к тебе спиною.