Сага о Гильгамеше - [43]

      -- Приветствую тебя, санга, - произнёс он хрипло.

      -- Приветствую тебя, старейшина, - отозвался Курлиль.

      -- Что за дыру ты выбрал для встречи? - полюбопытствовал человек, брезгливо озираясь.

      -- Здесь безопасно, - возразил Курлиль. - Ни одному соглядатаю не придёт в голову искать нас в этом месте.

       Человек промолчал. Он вытер платком лицо, сложил руки на животе, немигающим взором уставился на сангу.

      -- Завтра он будет в городе, - произнёс Курлиль.

       Человек шевельнулся.

      -- Вождь знает?

      -- Нет, - улыбнулся санга. - И никогда не узнает.

       Человек усмехнулся.

      -- А блудница?

      -- Ей известно не больше, чем Иннашагге.

       Человек вздохнул.

      -- Может, напрасно ты не открылся хозяйке Дома неба. Я слышал, ей не чуждо тщеславие. Это могло бы сыграть нам на руку.

      -- Для нас сейчас важнее поддержка Больших домов. Ты говорил со старейшинами?

      -- Говорил. Пушур-Туту с нами. Остальные колеблются. Гильгамеш пригласил их на победное пиршество, и они рыдают от умиления. Старые бабы, их место у веретена, а не во главе Больших домов.

      -- Тем хуже для них, - сурово бросил Курлиль. - Не придётся делиться.

       Человек наклонился вперёд.

      -- Помни, санга, ты обещал - Гильгамеш будет мой. Не оскверни своих уст вероломством. Иначе ты жестоко поплатишься за обман.

      -- Я помню о клятве, старейшина. Вождь будет твой. Но ты тоже поклянись, что не отпустишь его живым.

      -- В этом можешь не сомневаться, санга. Смерть его будет настолько ужасной, что содрогнутся дикари из южной пустыни. Я заставлю его кататься в ногах, умоляя о смерти, я заставлю его желать гибели, как самого ценного из благодеяний.

       Курлиль поёжился.

      -- Отчего ты так ненавидишь его, старейшина? Ведь он оставил тебе жизнь.

      -- Он унизил меня! Унизил мой род, моих потомков. Теперь на них лежит клеймо предателей, и только кровь очистит его.

      -- Сочувствую твоему горю, уважаемый Гирбубу.

       Человек громко запыхтел, поднимаясь с табурета.

      -- Послезавтра начинаем, санга. Да поможет нам Инанна.

      -- Инанна и все Игиги[34], - торжественно воскликнул Курлиль, вставая следом.

       Старейшина вышел из комнаты. Санга нервно потянул нижнюю губу. Грандиозность и смелость задуманного им дела будоражили сознание, заставляя то пускаться в сладостные грёзы, то ударяться в беспросветное отчаяние. Размышляя над событиями последних дней, он в который уже раз обращался с мольбой к Инанне: "Лучезарная владычица! Помоги мне скинуть спесивого внука Солнца, и да утешится достоинство твоё. Триста волов, две тысячи овец и сат[35] драгоценного миррового масла получишь ты от меня, если поможешь вернуть Урук на утерянную стезю древнего благочестия". Он уверял себя, что Инанна благоволит ему, и в то же время замирал от страха при мысли о расплате за учиняемое беззаконие. "Но ведь богиня не случайно послала мне этого человека, - твердил он себе, вспоминая о плывущем в город двойнике Гильгамеша. - Это знак с небес, он сияет мне путеводной звездой во тьме испытаний". Но тут же, думая о незавидной судьбе Акаллы, он впадал в уныние, не в силах перебороть своего суеверного ужаса перед удачливым вождём. "Он победил владыку Киша, - с трепетом думал санга. - Он увлёк за собой народ и превозмог сопротивление старейшин. То, что должно было погубить его, обратилось ему на пользу. Что за необоримая стихия охраняет его? Неужели нет вещи, которая оказалась бы ему не по силам?". Кусая от досады костяшки пальцев, Курлиль вновь и вновь обращался мыслями к роковой для себя встрече с Аккой. Была ли это каверза, подстроенная богами, или всего лишь невероятное стечение обстоятельств? Собственная ли воля направляла его, толкая на предательство, или то была высшая сила, подспудно руководившая его действиями? Санга терялся в догадках. Ему очень хотелось верить, что Гильгамеш - баловень судьбы, ненароком отхвативший кусок чужого счастья. Рано или поздно удача должна была отвернуться от него, как она отворачивалась от всех, кто чересчур верил в собственную непогрешимость. Но всё говорило об обратном. Непрерывная череда счастливых совпадений не могла быть игрой случая. За этим виделась рука могущественного покровителя, оберегавшего вождя от ошибок. Курлиль чуял присутствие таинственной силы. Кладя поклоны Инанне, он искал под её сенью прибежище от этой силы, но даже самые щедрые посулы не вносили успокоения в его измученную душу. Он был угнетён и придавлен страхом. Духи мнительности и раздора изводили его своей неотступностью. В мрачных раздумьях покидал Курлиль корчму, не замечая подобострастных увиваний хозяина. Впереди его ожидала слава или смерть. Он хотел властвовать или погибнуть.

       Ночью вода в Евфрате поднялась, подмыла прибрежные кладбища, залила сады и поля. Холмы, на которых стояли деревни, вдруг обратились в острова. Вода наполнила каналы, понесла влагу посевам. Корабли на урукской пристани закачались, постукивая бортами. Причал на треть погрузился в воду, и там, где ещё недавно ходили люди, заплескалась рыба. Склады с товаром, подпёртые сваями, стали похожи на огромные плавучие дома. Вокруг забурлила река, волны стали перекатываться через дощатые края платформ. Огромная лунная дорожка рассекла образовавшееся море. Казалось, сам лазуритобородый бык Нанна сошёл в эту ночь на землю, чтобы полюбоваться на облик затопленной страны. Громадные стаи птиц закружились в звёздном небе, поднятые половодьем с насиженных мест. Полевые мыши тысячами устремились в деревни, спасаясь от прибывающего потока. Всё пришло в движение, и только люди спали, не подозревая о случившемся.