Сага о драконе - [8]

Первый полет каждая пара совершает одна, в основном потому, что никто не знает, как мы справимся. Наш первый полет явился едва ли не разочарованием: несколько пэновских трепыхании крыльями, планирование вблизи земли, и на том все закончилось. Но мы практиковались, планирующие полеты становились все длиннее, а Пэн все увереннее владел крыльями. Спустя месяц таких подлетов дело пошло заметно быстрее. А я думала, что зря и начинали!

За первый год все мы выучились, как определять самочувствие дракона не только по его мыслям, но и по цвету глаз. Скорость вихревого движения в их глазах зависит от силы испытываемых ими чувств: чем быстрее вихрь, тем сильнее чувство. Цвет глаз может меняться в очень широких пределах. Бледно-лиловый означает напряжение или тревогу; бледно-желтый — озабоченность; красноватый отлив указывает на разыгравшийся аппетит, а вот красно-оранжевый — это возбуждение. Серый говорит о том, что наш дракон беспокоится, печален или ему больно. Белый означает угрозу; желтый — стыд или испуг; красный — гнев, а оранжевый — горе или неуверенность. Красновато-желтый оттенок — цвет битвы с Нитями, а зеленый или голубой — лучше всех: это значит, что дракон счастлив, дремлет, радостен или доволен — другими словами, находится в обычном состоянии. Чтобы это выяснить, потребовалось много раз стрелять мимо цели, и порой мы здорово надоедали нашим драконам, но в конце концов все пошло на лад!

К тому времени драконам уже было около года, и нам предоставили отдельные помещения. Никогда раньше не чувствовала подобного облегчения от того, что у меня появился дом, который я могла назвать своим! В казарме ужасающе недоставало возможности побыть одной, к тому же, считая меня, девушек было всего трое. Две другие Запечатлили зеленых драконов. Но даже и при таком недостатке возможности уединиться я скоро заслужила славу одиночки. Я оказалась самой старшей среди Запечатливших, а то, что я стала первой девушкой, Запечатлившей бронзового дракона, да еще с таким странным именем, никак не способствовало налаживанию дружеских отношений с соучениками. Кроме того, вначале я старалась, чтобы мое невежество относительно местных обычаев не стало слишком хорошо известным. Уразумев, что следует, а что не следует делать, я по-прежнему держалась особняком. Не хотелось ненароком выдать, что я — с другой планеты.

В тот первый год я выяснила, что же такое болюйди-трава. Проведенный на корабле анализ показал: сделана она из особого растения (на которое я позже вдоволь насмотрелась, помогая делать эту дрянь — которая пахнет в процессе изготовления даже хуже самой мази!), вываренного, чтобы извлечь сок. Есть еще одна микстура, которую можно принимать внутрь, под названием феллис. Она содержит и могучий местный антибиотик, и мощный анестетик. Видимо, имеется в ней и своего рода сильный наркотик, оказывающий действие при приеме внутрь. Похоже, это хороший препарат разностороннего действия. Единственное, что меня разочаровало — его нельзя создать на корабле и никто другой его не создал бы, коли на то пошло.

Переселившись в свои личные вейры, мы начали летать группами по трое и учиться перебрасывать мешки огненных камней. Хоть мы и тренировались на земле, совсем другое дело, когда ты, находясь действительно в воздухе, на спине дракона, пытаешься швырнуть эту штуковину! Мы упражнялись над пустынными местами, чтобы наши промахи не причиняли никакого вреда, и частенько подолгу возились, приводя в порядок лопнувшие мешки.

Научившись неплохо держать на лету боевой порядок, мы стали отрабатывать уход в Промежуток. На первых порах упражнялись в опознании местности. Потом, когда мы впервые действительно ушли в Промежуток, с нами находился Наставник, и он передал дракону образ местности. Добившись профессионального умения точно передавать образы — если образ неверен, можно навечно остаться в Промежутке или выйти из него внутри какого-то предмета — мы стали отрабатывать групповые переходы на точность.

Примерно в это же время нескольким воспитанникам наскучили нескорая учеба, повторяющиеся изо дня в день упражнения. Один из них решил пройти через Промежуток к себе домой, туда, где мы раньше не бывали. Его хватились, когда он пропал после обеда. Мы все искали товарища, но никто не нашел, даже драконы не чувствовали пропавшего. Стоит ли говорить, что его обнаружили на следующий день полупогребенным в скалу. Другие быстро умерили пыл своих жалоб и, прежде чем отправиться куда-то, непременно спрашивались у Наставника.

Наконец мы подошли к тому, что считалось завершающей стадией наших университетов — драконы стали учиться жевать огненный камень. И снова это происходило вдали от каких бы то ни было населенных мест, и повредить мы могли только себе! Несколько человек не избежало ожогов, но никто не пострадал настолько серьезно, чтобы отстать в учебе. Наловчившись удовлетворительно справляться с пламенем, мы продолжали еще более суровые тренировки, и уходили в Промежутке все дальше от Вейра.

А потом пришел наш черед работать с боевым Крылом — доставлять всадникам, боровшимся с Нитями, новые мешки огненного камня. К тому времени мы стали более чем умелыми метателями мешков туда-сюда. Мы были готовы к приему в крыло, драконам исполнилось восемнадцать месяцев и они совершенно выросли.