Сага листвы - [92]

— А отец?

Горничная пожала плечами, и мисс Блэкмунд растерянно посмотрела на Торуса:

— Как же быть теперь?

— Мы можем, по крайней мере, написать письмо, — предложил элвилин. — Не весь же день они будут мотаться по лавкам.

— Ты плохо знаешь мою маман, — угрюмо сказала Хельга и обернулась к горничной: — Давно отбыли?

— С полчаса будет, — вздохнула Джемайма, а потом, стараясь смягчить неприятность, торопливо добавила: — Вы как раз отобедать успеете. Куда подавать?

— Только не в столовую, — скривилась девушка, от всей души ненавидящая помпезную трапезную. — Давай на террасу. Если, конечно, милорд не против.

— Как скажете, дивная, — Торус церемонно приложился к запястью юной волшебницы и неожиданно задорно подмигнул.

Увитая пожухлым виноградом терраса позади дома была залита солнцем и запахом нагретого дерева. Стайка воробьев, увлеченно клевавшая что-то на веранде, порскнула в сторону зарослей бузины, а Хельга бросила семенившей следом горничной:

— Скатерть стели. И да, еще принесешь чернильницу, перо, и бумагу.

Джемайма убежала выполнять поручение, а Торус, смахнув ладонью опавшие листья, уселся на скамью:

— Уютно здесь.

Хельга кивнула и опустилась напротив, одновременно смущаясь и радуясь тому, что ее любимый уголок приглянулся пришлому.

— Не жалко будет расставаться? — эйп Леденваль склонил голову к плечу, внимательно разглядывая девушку, точно интересную безделушку в витрине лавки.

— С кем? — не поняла Хельга.

— С этим местом. С родительским домом. Вы же скоро поженитесь, Салзар сказал.

— А… да, наверное.

Девушка нахмурилась.

— Впрочем, уверен, Мидес создаст тебе достойную обстановку. Кстати, а как вы познакомились? Ты ведь уже что-то рассказывала? Но в общих чертах.

— Ничего особенного, — мисс Блэкмунд осторожно погладила шершавую столешницу. — У нас было общее занятие. Сначала мы чуть не столкнулись у входа в аудиторию, он одолжил перо, после разговорились. Всё обыденно и просто.

Девушка пожала плечами.

— Хельга, — Торус потянулся и по-отечески похлопал ее по запястью, — обыденно — не значит плохо. Я знаю многих, кто позавидовал бы вашей, как ты сказала, простоте.

— Наверное, я не из их числа, — вздохнула мисс Блэкмунд. — Иначе, почему мне так грустно?

— Может быть, — пришлый снова внимательно посмотрел на девушку и, кажется, собирался что-то сказать, но тут вернулась Джемайма со скатертью и чернильными принадлежностями и принялась хлопотать у стола.

Торус с Хельгой, не сговариваясь, встали и подошли к перилам.

— Люблю осень, — негромко сказала мисс Блэкмунд, наблюдая, как легкий ветерок шевелит на земле желтые кленовые листья. — Знаешь, я иногда даже завидую Джоньке. Ведь она умеет описать подобную красоту в своих романах. Запечатлеть на страницах навсегда.

— Ты сама красива, и зачем чего-то там запечатлять? Ведь красота и так всегда при тебе. — Торус улыбнулся и покачал головой: — Нет, осень — это умирание. Мы же, элвилин, носители жизни. Так что, я люблю весну.

И он, дернув кончиком тонкого носа, потер руки в предвкушении — Джемайма как раз забрала у мальца, помогавшего при кухне, пузатую супницу. И Торус с Хельгой, отложив на время разговоры, воздали должное местной стряпне.

— А что ты еще любишь? Кроме весны? — спросила, наконец, мисс Блэкмунд; щедро намазала прозрачным липовым медом кусок коврижки и пригубила ягодного морса.

— Вот сейчас, — элвилин довольно прищурился, — я люблю вот эти булочки, — он покрутил в пальцах сдобу, — и вишневое варенье. Ведь это оно во-он в той чашке?

— Да ну тебя, — Хельга пододвинула ближе к пришлому вожделенное варенье, — я серьезно, а ты…

— А я, между прочим, тоже серьезно, — Торус с умиротворенным видом взялся за ложку. — Находить радость в настоящем, чем тебе не мудрость? Я сижу в обществе прекрасной девицы, наслаждаюсь трапезой, а в это время бедняга Мидес, к примеру, внимает пьяному бреду Винтербрахера.

Мисс Блэкмунд раздраженно отодвинула от себя недоеденную коврижку и принялась яростно оттирать пальцы.

— Ты чего? — элвилин недоуменно моргнул.

— Ничего! Мидес, Мидес, везде этот Мидес, куда ни плюнь! Даже сейчас мне кажется, что он сидит между нами! Неужели ты не способен хоть на час забыть о своем драгоценном друге?!

— Э-э… — осторожно протянул пришлый и слегка отодвинулся, — вообще-то, это твой жених.

— К лешему! — Девушка отшвырнула салфетку. Вскочила и, забрав со старого, выцветшего буфета поднос с пером, бумагой и чернильницей, брякнула на стол. — Не пойду я за него!

А потом, увидев, что забрызгала и скатерть, и белоснежную рубаху эйп Леденваля, прикрыла рот ладонью:

— Мгла-а…. прости, пожалуйста.

— Почему не пойдешь? — Торус будто и не заметил, что его одежда испорчена.

— Не могу…

И Хельга, точно из нее весь пар выпустили, устало опустилась на скамью.

Взяла в руки перо и постаралась не расплакаться.

— Понимаешь, ну не смогу я жить с нелюбимым. Да и его сделаю несчастным.

— А зачем тогда нужно было привязывать Салза к себе, чего-то там обещать?

— Так поначалу я думала, что люблю, — девушка дернула краешком губ и сердито смахнула с ресниц собиравшуюся выкатиться слезинку. — А после уже было поздно отказываться. Кажется, я совсем запуталась.