Сага Форта Росс - [16]

Они повернули обратно и медленно пошли по направлению к форту. Елена шла опираясь на руку мужа и глубоко вдыхала свежий, ароматный воздух, в котором чувствовался и пряный аромат роз и других цветов, и запах свеже-скошенной травы, и солоноватый запах океана.

Подошли к высоким стенам форта.

Елена подняла голову, посмотрела кругом… потом:

— Давайте обойдем форт с другой стороны… Я хочу видеть здесь все, хочу почувствовать, что это мой дом и хочу знать каждый уголок этого моего дома.

— Ты, просто, неутомимая, Леночка. Подумай об Анне. Может быть она устала и хотела бы отдохнуть.

Анна взмахнула своими тяжелыми, густыми ресницами, посмотрела на Ротчева темными синими глазами:

— Я не устаю так быстро, Александр Гаврилович. Я от Леночки не отстану, — тихо возразила она своим низким, слегка ломающимся, голосом.

— Ну, хорошо, — засмеялся Ротчев, — подчиняюсь большинству, да еще такому прелестному.

Он повел их узкой тропинкой вдоль стены форта. Тропинка вилась фантастическими зигзагами среди густой, сочной травы и пышных зеленых кустов. Подойдя к углу форта, за которым виднелась острая крыша часовни, Ротчев показал рукой на пригорок:

— Вот там, за этим овражком, видите ограду, это наше кладбище.

— Я даже не представляла себе, чтобы в этой счастливой Аркадии было кладбище. Мне, как-то, и в голову не приходило, что люди умирают здесь, — шутливо засмеялась Елена.

Анна посмотрела на пригорок и потом, с оттенком скрытой грусти, заметила:

— Какое красивое и тихое кладбище. Счастливы те люди, которые умерли здесь и теперь отдыхают там от всех земных забот, отдыхают на этом тихом, идиллическом берегу океана.

Она еще раз посмотрела на несколько белых деревянных крестов, блестевших сквозь зелень кустов, и тихо добавила:

— Я тоже хотела бы быть похороненной здесь, когда я умру!

— Что за мысли, Анна, в твоем юном возрасте, — Елена укоризненно посмотрела на подругу. Счастливая своей молодостью, своим полным счастьем, может-быть эгоизмом молодости и счастья, она, как-то, даже и секунды не подумала о таких вещах, как смерть или кладбище. Слишком весел был ее задорный смех, слишком шаловлива была она и, конечно, неизмерно счастлива в своей любви к Александру, так же как и в сознании того, что он влюблен в нее до безумия, чтобы думать о каких-то грустных вещах. Если когда-либо облачко налетало на ее прелестное лицо, то ей не стоило большего труда смахнуть его, забыть о заботах и опять засмеяться задорным, веселым, колокольчатым смехом.

Анна посмотрела на нее.

— Прости, но мне часто бывает трудно отбросить в сторону подобные мысли. Иногда мне бывает тяжело и не редко я думаю о бренности всего земного. Мне кажется, что все было ошибкой, что вся моя жизнь это сплошная ошибка. Как-то думается мне, что живу я напрасно, ни для кого… ненужная, пустая, бесполезная жизнь. Может-быть я не должна была родиться… Может быть я заняла место кого-то другого, кто любил бы жизнь больше меня, искал бы в жизни большего и вероятно добивался бы большего …

— Ну, хорошо, хорошо, Анюсенька, не расстраивайся. Не будем больше об этом говорить. Сама посмотри, как хорошо сегодня, кругом. Разве ж это не Божья благодать? И посмотри, какой контраст с тем, что мы видели вчера, когда сошли с нашего корабля. Ну, довольно гулять. На первый раз достаточно. У нас еще много дней здесь насмотреться. Вы знаете, что теперь я чувствую, что я устала. Пора отдохнуть моим бедным ногам, — и Елена потянула обоих на тропинку, ведшую обратно в форт. — Не думаешь-ли ты, Саша, что нам и отдохнуть не мешало-бы?

— Я уже давно пытался вам сказать, чтобы вы не переутомляли себя в первый день здесь, но ты, ведь, неугомонная, не могла остановиться. Действительно, пойдемте назад, домой. Надо вам отдохнуть, полежать немного, а потом, ведь, и время за стол. К вам, Анна, это особенно относится. Вы, как-будто, выглядите усталой; у вас несколько утомленный вид.

— Да, правда, — согласилась Анна, — я, в самом деле устала.

Они быстро дошли до форта, прошли ворота и через минуту были в комендантском доме.

В окне канцелярии появилось бледное, болезненное лицо молодого канцеляриста Николая, когда группа весело поднималась по ступеням крыльца. Николай смотрел на обеих женщин горячими, воспаленными глазами, следя за движениями их тел, прислушиваясь к шелесту их длинных платьев, к острому дробному стуку каблуков на деревянных ступенях веранды. Он, не отрываясь следил за ними до тех пор, пока они не скрылись внутри дома. Если-б кто-нибудь видел его глаза в это время, то он, может-быть, даже заметил бы в них взгляд какого-то исступленного безумия.

Ротчев, с дамами, скрылся в в дверях дома и Николай, устало, с потухшими глазами вернулся на свой высокий, неудобный конторский стул. Несколько минут он сидел неподвижно, смотря невидящими и непонимающими глазами на колонки цифр в его конторских книгах. В его ушах все еще звенели колокольчики задорного смеха Елены и звучал тихий, низкий голос Анны. Он крепко сжал руками голову и уши, когда ему опять вдруг почудился нежный, тонкий шелест их платьев. Потом, вдруг, в его мозгу раздался тихий стук женских каблуков, все громче и громче, точно кто-то из дам подходил к его двери. Он вскочил, оглянулся на дверь, но звуки прекратились и все опять было тихо!