Сафьяновая шкатулка - [30]

Нет, Саак не совершит хулиганского поступка, и к государственным бумагам Саак относится с должным почтением.

— Не пиши, Аваг, трава-то в той балке колхозу не нужна, каждый год она там выгорает под солнцем, никто не косит. А тут хоть польза от нее.

— Все равно надо разрешение иметь, Саак. Что же получится, если каждый станет таскать к себе в дом все, что ему понравится? Ну сам подумай, Саак, что получится? Этак не то что колхоз, государство по миру пустить можно.

Он сел на придорожный камень, разложил бумагу на коленях и стал писать, пропуская мимо ушей увещевания Саака. Закончив, подписал, потом поднялся и сказал:

— Я прочту, а ты слушай, Саак, чтобы потом не говорил, что я не так написал. «Акт. Сего двадцать третьего числа июля месяца тысяча девятьсот шестьдесят первого года…» Ты куда, Саак? Я еще не кончил.

— Кончай без меня, — сказал Саак и ткнул рукояткой косы ослу под хвост. — Чу-у!

Осел уперся тонкими ногами в землю, напрягся и, переваливая поклажу то вправо, то влево, двинулся в сторону села.

— Смотри, Саак, потом не говори, что я неправильно акт составил, — сказал ему вдогонку Аваг.

— А я и сейчас скажу: ты неправильно все написал, собачий сын! — огрызнулся старик. — Чу-у!

Аваг задумчиво поглядел ему вслед и сказал вслух:

— Перестал крестьянин бояться этих бумаг… А было время… и с чего они такие храбрые стали, будто законы уже не те, будто изменились законы…

13

Проволочный шов на старом приводном ремне метался как угорелый от одного шкива к другому, от молотилки к электромотору и обратно. Шаген, сын Русагета Хачатура, стоял на деревянных мостках и загонял в жерло раструба сноп за снопом. Клубы пыли вырывались из всех щелей на молотилке и медленно оседали на кизиловые деревья, росшие вокруг тока.

Небывалое дело: вот уже более трех часов молотилка работала без единого перебоя, хоть бы раз остановилась! Это было не в ее характере. Когда МТС закрыли и технику передали колхозам, эту молотилку, уже тогда дышавшую на ладан, приобрел Гарихачский колхоз, а точнее сказать, Аваг Саруханян, бывший в то время председателем. Он решил первым в районе откликнуться на новое мероприятие.

И забыл о том, что мероприятия тоже выполняются с умом. Ему сказали: «Берешь молотилку? Предупреждаем, она хорошего ремонта требует». — «Сделаю», — пообещал Аваг. «Имей в виду, обходиться придется своими силами, у нас нет специалистов». — «Обойдусь, — сказал Аваг. — У меня есть хороший специалист, машины чинит».

Специалист, который умел «чинить машины», был все тот же Беник. И надо же было такому случиться: молотилка была еще в дороге, когда Беника взяли в армию. «А как же теперь с молотилкой?» — спросил его Аваг. «А что с молотилкой?» — спросил в свою очередь Беник. «Так она же не работает!» — «А зачем же ты ее купил?» — «Поздно об этом, деньги уже перечислены». Беник пожал плечами и сказал: «Мать с отцом советуются, когда покупают игрушку для ребенка». — «Государственное мероприятие — советуйся не советуйся, а покупать надо, иначе скажут, что я против мероприятий». Беник улыбнулся: «Теперь нам медаль на грудь повесят».

Медали за молотилку, понятное дело, не дали, но молотилка два года подряд простояла под навесом возле кузницы, не окупив даже рубля своей стоимости. Никто не брался чинить ее. Приглашали специалистов со стороны, те вроде что-то делали, потом прицепляли молотилку к трактору, волокли на ток. Там она кое-как прожевывала десяток-другой снопов — ровно столько, сколько нужно для того, чтобы специалист мог сказать: «Работает? Работает! Хорошо работает? Хорошо работает! Давай мои деньги!» Однако стоило этому специалисту перешагнуть за околицу Гарихача, как молотилка умолкала, словно подавившись очередным снопом.

И еще одна странность была у молотилки, но это уже мистико-психологического характера странность, поэтому никто не может ее объяснить, хотя все принимают ее всерьез. Дело в том, что молотилку наконец-то исправили (исправил ее Беник, вернувшись из армии), она стала работать, правда, при этом тряслась всеми частями, грозя развалиться, но все-таки работала. Однако, вот ведь потеха, стоило где-то рядом появиться Авагу Саруханяну, как она тотчас останавливалась — и хорошо, если только приводной ремень слетит со шкива, а то случается, что какая-нибудь шестеренка внутри раскрошится или с мотором что-то произойдет. Те, кто работали на молотилке, долгое время не могли уловить связи между очередной поломкой молотилки и появлением на току Авага. Но однажды Шаген в шутку сказал Бенику: «Вон Аваг идет, сейчас твоя тарахтелка остановится». — «Это почему?» — не понял тот. «Я уже не раз замечаю: как только Аваг подходит, она останавливается. У Авага, наверно, дурной глаз на эту штуковину». — «Дурак ты, что ли»? — не поверил Беник. И только он это сказал, как внутри молотилки что-то заскрежетало, и она остановилась. Беник поднял глаза и тупо посмотрел сперва на Шагена, потом на Авага, только что появившегося на краю тока, снова посмотрел на Шагена и опять на Авага. Может быть, все обошлось бы и просто — ну поломалось что-то, мало ли что может случиться, не впервой, а что Аваг в этот момент появился и Шаген как бы оказался прав в своем зловещем предсказании — случайность, совпадение! Но надо же было, чтобы именно в этот момент, так сказать, под горячую руку, Аваг заговорил: