Сафари - [68]

Стэн Холонэн, действительно, оказался хорошим парнем. Раньше он работал инженером-электриком на медных рудниках. Но потом владеющая рудниками гигантская монополия «Роан селекшн траст» решила прибрать к рукам еще одно доходное дело — туризм — и предложила ему пост управляющего туристским лагерем Касаба-бэй.

— Я сначала даже жалел, что согласился, — говорит мне Холонэн. — Уж очень непривычно было после грохота рудников и ежедневных встреч с тысячами людей жить здесь, в полной глуши. Но потом я понял, что в этом-то и прелесть этих мест. Лагерь не связан со страной ни телефоном, ни телеграфом. Если в Лусаке находятся желающие посетить заповедник, то сюда без всякого предупреждения прилетает самолет. Иногда его нет по месяцу, а иногда он привозит столько людей, что я не могу разместить их на имеющихся в лагере четырнадцати кроватях. А бывает, что как раз во время наплыва посетителей на частном самолете, что называется «прямо с неба», спустится какой-нибудь миллионер или набоб со слугами, охотниками, друзьями. Но сейчас у меня уже целый месяц пусто. Ведь Сумбу — это единственный во всей Африке заповедник, до которого нельзя добраться автомашиной.

Совсем затемно приехала жена Стэна — Бэла. Оказывается, она целый день была занята в парке. Утром там нашли труп затоптанного носорогом гепарда, а рядом — четырех крохотных детенышей. Двух из них удалось поймать, а еще два заползли в какую-то нору и никак не хотели оттуда вылезать.

Сердобольное женское сердце не выдержало: Бэла тут же отправилась на место происшествия и, просидев над норой весь день, молоком и мясом выманивала малышей из укрытия. Теперь по уютной гостинице Холонэнов неуклюже ползала вся четверка. Черных пятен на шкуре у маленьких гепардят почти не видно, они скрыты густым золотисто-коричневым пушком. Но грозный нрав и отвага уже налицо. Стоит хоть чем-нибудь не угодить котятам, как они начинают шипеть, смешно оскаливая беззубый рот, и топорщить и без того торчащую во все стороны шерсть. Есть они ничего не пожелали, спать тоже. Успокоились котята лишь тогда, когда один из них, забравшись на диван, обнаружил там леопардовую шкуру. Вскоре к нему присоединились и остальные.

Мы со Стэном, усевшись у разложенной на полу карты, обсуждали завтрашний план поездки по заповеднику. Но план этот был разрушен всего одной фразой Бэлы.

— А ведь завтра прилетает Пэт. Не интереснее ли полетать с ним?

Пэт был ученый-биолог, наблюдавший за саранчой на территории между замбийским водоемом Мверу — Вантипа и танзанийским озером Руква. Прибрежные плавни этих озер слывут одним из главных рассадников красной саранчи. Как раз в феврале — марте, к концу сезона дождей, из отложенных на плавнях яиц на свет появляются первые взрослые особи, которые уже через месяц собираются в огромные прожорливые стаи, способные уничтожить растительность на обширных территориях. Сейчас для Пэта самая страдная пора: он обнаруживает места, где саранча формирует свое грозное войско, подвозит туда ядохимикаты, опрыскивает районы главных скоплений насекомых. Три дня назад Пэт улетел на Рукву и теперь должен был возвращаться на озеро Мверу-Вантипа.

К концу вечера Бэла окончательно растравила мое любопытство.

— Если Пэт не набил весь вертолет ядами и сможет взять вас, держитесь. Пролетая над болотами Вантипа, он начинает рассказывать всякие страшные истории. Но их пока еще никто не проверил. Туда никто не может проникнуть, так как в болотном заповеднике Мверу нет ни дорог, ни даже такой крохотной взлетной полосы, как наша.

Утром, копаясь в ожидании Пэта в ворохе старых журналов и случайных книг, забытых постояльцами, я наткнулся на потрепанный томик дневников последнего путешествия Ливингстона. Оказывается, незадолго до своей кончины великий шотландец побывал и в этих местах. Район тогда был густо заселен, на реке Луфубе существовали мосты, на пути попадалось множество деревень. Но что самое интересное, — во всех окрестных селениях плавили металл. Богатый болотными рудами край — от южного берега Танганьики до топей озера Бангвеулу — еще в середине прошлого века славился своими кузнецами. «На том берегу (Луфубы — С. К.) мы нашли три деревни с множеством железоплавильных печей», — записал Ливингстон в дневнике 26 декабря 1872 года. А в записи от 12 января снова: «По дороге миновали горные разработки хорошей железной руды».

— Интересно, осталось ли что-нибудь от этой древней культуры до наших дней? — подумал я и уже было собрался обратиться с этим вопросом к Стэну, когда над озером, прямо из-за Богини Лиембо, показался вертолет. Он пролетел над стадом совершенно не прореагировавших на него слонов, сделал круг над лагерем и пошел на посадку. Мне хотелось надеяться, что это был не неожиданный миллионер, а Пэт.

Надежды сбылись. Пэт очень спешил, но пообедать остался и за столом, вняв уговорам Бэлы, согласился променять пару ящиков с ядами на журналиста.

Сейчас Пэт собирался сделать очередной облет Мверу-Вантипы, а затем лететь в Мансу, центр провинции Луапула, согласовывать с местным начальством меры по борьбе с саранчой. Все путешествие должно было занять дней пять.