Сады Шахерезады - [8]

Они шли по узким кривым улицам, обходя часто встречающиеся, еще не вывезенные за стены города кучи мусора и помоев. Даррк заметил, что Старейший нарочно выбирает самые глухие, безлюдные даже днем, тесно зажатые домами улочки, откуда никогда не выветривался плотный и прочный запах человеческих отбросов и дешевой бедняцкой кухни.

Даррк молчал, ожидая слов Мудрого. Но тот заговорил не сразу. Лишь когда спутники оставили позади не меньше шагов, чем дней между двумя началами нового года, Нур распечатал уста.

-Шаддайнэ-Гилу говорил этой ночью. И он указал на тебя, Даррк. Через несколько солнц заканчивается семилетний срок Шебалу.

-Шебалу? Я никогда не слышал этого слова.

-Оно не для простого смертного. В Хараре оно известно только пятерым. Одержимому и Хранителям города, коим и я являюсь волею благодатного Гилу. Теперь оно известно и тебе, потому что так повелел Дающий. На языке Древних Ушедших оно значит Избавление от плена смерти, безначальное и бесконечное.

-О Мудрый, прости мое невежество, но разве бывает бесконечное избавление от смерти? Разве не настигает она хищной птицею безликого и холодного Таннаби каждого, кто живет на земле?

-Это так, мальчик мой. Но благословенный Харар у Безликого на особом счету. Великий город уже давно - так давно, что и память не проникает в те неизмеримые глубины прошедшего и мыслью не озарить эту непроглядную бездну, - так вот уже тогда, когда мир был совсем молодым, Харар уже вел войну со своей смертью. И до сих пор ее ведет.

-Слова твои непонятны и ужасны, о Нур, Хранитель Харара, - воскликнул Даррк, у самых ног которого разверзлась бездна. И в эту пропасть обрушивался с детства знакомый и такой родной, вросший в его, Даррка, плоть Харар и вместе с ним в бездну заглядывал своими окнами дом Четвертого Хранителя Древнего Знания, и Иллоэ и маленький Рок тоже оказались на ее краю.

-Тише, Даррк, тише, - повелительно и вместе с тем с отеческой теплотой в голосе укорил его Нур. - И не надо имен. Никто не должен знать, что один из Старейших разгуливает по городу, как какой-то бродяга. Здесь даже стены имеют свое мнение насчет того, где должен обретаться Старейший, - едва заметно усмехнувшись, Нур натянул на голову капюшон и глубоко завесил им лицо. Теперь признать в этой целиком закутанной в бурый хламидон фигуре Старейшего можно было только по свисающей до пояса нечесаной бороде - но в Хараре еще не настолько хорошо знали детали облика последнего из призванных Хранителей.

-Так повелось с Древности, - продолжал Нур, - и никто не знает, было ли начало у этой войны со смертью, будет ли конец. Это отвоевывание жизни у смерти и забвения давно стало почтенной традицией Харара, хотя ее летопись ведут только пятеро. Видишь ли, мальчик мой, Харар жив лишь благодаря своим традициям. Мы, Хранители Харара, только следим за тем, чтобы ни одна из них не была нарушена, изменена или забыта. Семилетье Шебалу длит жизнь Харара до бесконечности, неохватной человеческим умом.

-Учитель - ведь ты позволишь себя так называть? - дозволь мне высказать дерзкую догадку, - пылко произнес все еще ничего не понимающий Даррк.

-Ну что ж, - выдохнул Нур, - говори. - Возможно, ты будешь прав в своей догадке. И даже в дерзости.

-Ты рисуешь узоры туманных словес, но никак не доберешься до главного. Мне страшно предположить, чем может оказаться это главное и каким образом оно касается моей ничтожной особы. Но не потому ли ты никак не решаешься сказать мне об этом, что оно - то, что тебе нужно сказать мне, - намного превосходит все мои ужасные предположения? Что же это такое, Учитель? - в отчаяньи взмолился Даррк.

-Ты не ошибся. И ты правильно подметил. Мне непросто говорить это тебе, - мрачно признался Нур.

Они вышли на одну из больших площадей Харара, где было много света и шума. Тут с самого рассвета и до ухода солнца во тьму толпился народ, шла бойкая торговля местным и привозным товаром, все, кому не лень, обменивались новостями, справлялись друг у друга о здоровье, сплетничали, злословили и радовались чьим-нибудь удачам. На закутанного с ног до головы Нура никто не обращал внимания, ему точно так же отирали бока в толпе, как и его не столь возвышенному судьбой спутнику.

Здесь было много неба, намного больше, чем на узких, петлявших вкривь и вкось улицах, и Нур наконец решился.

Он остановился, поискал что-то глазами в небе, почти у самого его края и ткнул пальцем в еле заметную черную точку. Несмотря на достойные года, старик сохранил глаза зрячими, на зависть даже тем, кто не живет на земле и трех десятков лет. Даррку пришлось напрячь зрение, чтобы разглядеть эту маковую росинку в бирюзе дневной купели солнца.

-Что это?

-Это - Шебалу. Тебе он должен быть известен под другим именем. Когда-то и я звал его этим другим именем - Горелое бревно. Эта презрительная кличка дана ему простолюдинами, не знающими истины. Теми, кто не ведает о безначальной и бесконечной войне Харара со своей смертью.

-Горелое бревно? - недоуменно переспросил Даррк, растирая ладонью лоб. - Да, я знаю о нем. Оно подходит к Харару раз в семь лет и через несколько дней убирается восвояси. И оно ни разу не подошло к городу так близко, чтобы можно было хорошо рассмотреть его.