Сады Шахерезады - [17]

А про то, что древние были несчастны, Коттрей понял из "книги". Второй вещью, которую он уяснил из текста, было то, что безбожники алкали бессмертия. И придумывали для его достижения разные "Идеи". Вот эти-то идеи и сводили их с ума, калечили жизни, доводили до самоуничтожения и наполняли вожделением крови. Как вампиров из их же, древних, мифов. И где-то среди всего этого затерялась там у них любовь.

Но главное все же было не это. Не странная любовь и не знакомая Коттрею жажда бессмертия. А главным было то, что в "книге" он нашел того, кто даст ему это бессмертие, то есть славу в веках. Точнее, тех. И всего лишь их имена - имена Забытых и Неведомых богов, ради которых он соберет вокруг себя великую рать и объявит войну пантеону Киберга и его божественной супруги Виртуаллис. Их имена - Эрос и Танатос. Никто доселе и слыхом не слыхивал о таких богах, но отныне они станут его, Коттрея, знаменем, его верой, его жизнью. И, возможно, его смертью. Он только начнет - закончат другие, так сказал Оракул. А когда они победят, Эрос и Танатос вернутся к ним из своей забытой древности и откроют людям свои лики, дадут им свои законы, осенят своей милостью и щедростью. Ибо так предрек Оракул...

И предначертанное сбылось. Ему оставалось лишь омыть кровью плаху. Какой-нибудь экзотический род казни? Очень изощренный? И придуманный специально для него - для такого ранга государственных преступников? Нынче ведь приговоренных к смерти отправляют в космос и там катапультируют чтобы не обременять землю останками злодеев. Но Коттрей не просто злодей. Он и вся его банда, кощунствуя, блокируют личные субстанциальные файлы, лишая Службу доступа к ним. Они покусились на самое святое - на бессмертие бесплотной субстанции, которая через спайдер-нот попадает в государственное складбище личных файлов, когда сиятельная Виртуаллис сочтет смертного готовым к переходу в Иное. Мятежники отказывают божественной чете Верховных супругов в праве судить людские души, даровать им посмертное блаженство в Элизиуме Сети или обрекать на вечные муки борьбы с голодными вирусами в мрачной тесноте Интерфейсов. И эта ересь охватила уже треть страны!

Коттрей усмехнулся. Даже в этой вонючей, темной конуре он ощущал себя победителем. Да, славно они потрудились, сея в народе правду о "бесплотной субстанции", которая вовсе не есть жизнь после смерти, и о том, для чего эти жреческие сказки нужны неприметным личностям из "Службы спокойствия Соединенного Североземья". СССС. Как шипение змеи.

В животе вдруг что-то недовольно взвыло и заурчало. Пора бы тюремщику нести свою мерзкое, прогорклое варево, которым здесь кормят арестантов. И как только заключенные живут в Бладфорте по десять, пятнадцать лет на такой еде? От одного этого свихнуться можно.

Ага, кажется идет. Не спешит, каналья, ногами еле двигает. Хотя знает, что жрать до смерти хочется. Иэн передернул плечами от холода и сырости и уже с гневной ненавистью высморкался в непросыхающий платок. В жутком сочетании ржавого скрипа, лязга и громыханья растворилась низкая и грузная дверь подземной конуры. Внутрь, согнувшись пополам, протиснулся почти голый, лишь в набедренном камуфляже человек огромного роста и очень весомого, убедительного телосложения. Не глядя на узника, он прилепил плоский диск фонаря к стене, равнодушно шваркнул взглядом по камере и пристроил на полу, ближе к двери, небольшую прозрачную скамеечку со спинкой. Проделав все это в мрачном молчании, он выскользнул обратно. Коттрей напрягся, готовясь к неприятной встрече с высокопоставленным врагом. Коменданту Бладфорта или его подчиненным такие крепыши-атлеты в услужении не полагалось по рангу. Узника намеревалась одарить присутствием фигура более значительная, чем все эти тюремные цепные койоты.

Несколько минут Иэн бездвижно пялил глаза на раскрытую настежь дверь. Затем в коридоре послышались тихие, как шорох сыплющегося песка, шаги. В камеру, с достоинством склонив голову, чтобы не задеть притолоку, вошел хозяин мрачного атлета. Коттрей скривил губы в усмешке. Низкие двери заставляли визитеров этого подземелья кланяться ему, государственному преступнику, мерзкому мятежнику, бешеному кавуру, которого они все ненавидят лютой ненавистью. Тюремная ирония или... или знак судьбы?

Он сразу же понял, что за гость пожаловал к нему. Его невозможно было не признать. Этот белый, почти сияющий комбиль с жестким рыбьим плавником прозрачного широкого воротника носили только Вестники Смерти, слуги Виртуаллис, трехликой богини Иного. Дверь за гостем с грохотом закрылась. Жрец священного сана Осеняющий Крылом Раскаяния блуждающим взором прошелся по гордой фигуре пленника, скользнул по полу и углам камеры. Брезгливо сморщился, заметив притаившихся в тени тварей. И без предисловий обратился к узнику:

-Признаешь ли ты всевластье смерти, предводитель мятежных отступников Иэн Коттрей? Боишься ли ты Конца своей жизни?

Иэн стоял напротив жреца, лицом к лицу, на расстоянии двух вытянутых рук и высокомерно смотрел в глаза Вестнику Смерти.

-Любое всевластье - ложь. Не жди от меня, жрец, страха и признанья твоего права лезть ко мне в нутро. Мы враги.