Садовник - [30]

Доктор Эмерсон поймала мой взгляд:

— Самопитающиеся организмы, которые сами производят все необходимые им вещества.

— Вы про улиток говорите, верно?

Она сделала большой глоток и, не отрываясь от бокала, перевела взгляд на Лейлу.

Я понизил голос:

— Скажите, что это были улитки. — Я закрыл глаза, и последние слова прозвучали почти шепотом. — Умоляю, скажите, что это были улитки.

Лейла схватила меня за руку и крепко сжала ее.

Доктор молчала.

Я открыл глаза.

— Скажите!

От моего крика она вздрогнула:

— Нет, Мейсон, в автотрофов мы превращали не улиток. — Она закрыла лицо руками. — Господи, помоги мне.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

— Что это значит? — потрясенно выговорил я.

Доктор зажмурилась и стала торопливо объяснять:

— Лейла участвовала во втором этапе эксперимента с автотрофами, в ней с младенчества развивали способность к самопитанию. Ученые содержали группу детей в помещении с искусственным светом, с помощью которого они вырабатывали питательные вещества. Я узнала об этом, когда ей было почти десять лет.

Лейла ахнула. Я выпустил ее руку и в ужасе шарахнулся от дивана, подальше от девчонки… или что там она из себя представляла. Сердце бешено стучало, я был не состоянии вымолвить ни слова.

Лейла раскачивалась вперед-назад и бормотала что-то себе под нос, закрыв лицо руками. Затем свернулась калачиком и уселась ко мне спиной. Дыхание стало ровным — казалось, она уснула.

Присев рядом, доктор Эмерсон поглаживала ее по спине:

— Не беспокойся, Мейсон. Она не изменилась.

Но она была вовсе не… не просто девчонкой. А чем-то другим.

— Как это произошло? — выдавил я из себя.

— На первом этапе эксперимента выявились некоторые недочеты. На втором этапе, когда к работе подключилась я, мы добились определенных успехов. У детей действительно появилась способность к самопитанию…

— Постойте, — перебил я, — вы сказали, у детей?

Губы доктора Эмерсон сжались в тонкую ниточку.

Мне хватило одного взгляда на нее, чтобы мое смущение и растерянность испарились.

— Где вы брали детей?

Обе ее руки взметнулись вверх.

— Ты все понял неправильно! Мы работали с детьми сотрудников «Тро-Дин», родители знали, на что идут. Тем, кто не хотел принимать участие, давали возможность уйти.

Я вспомнил, что Джек нашел в Интернете о бывших работниках «Тро-Дин» — у всех через несколько месяцев после увольнения рождался ребенок. Наверное, они не хотели, чтобы на их детях ставили эксперименты.

Теперь доктор Эмерсон заговорила медленнее:

— Те, кто уходил, по всей видимости, не до конца верили в успех. А оставшиеся… изо всех сил стремились найти решение проблемы голода. Перед ними — и передо мной — стояла… стоит сложная задача, сравнимая с поиском лекарства от рака. Ученые всем сердцем верили в свои силы, дело стоило того, чтобы в проекте участвовали их дети. — Она взглянула на Лейлу.

— Почему же вы оставили проект? — спросил я, присев на корточки.

— Не сошлись во взглядах. — Эмерсон вздернула подбородок. — Мне нравилась идея дать человеку способность самому вырабатывать собственное питание, не зависеть от климата и других людей. Я верила, что сделать это можно достаточно легко, обеспечив испытуемому нормальную жизнь в процессе эксперимента. Именно так выглядел проект, когда пришла я.

— Когда пришли вы?..

— Проект начался, когда дети были еще младенцами. Ведущие ученые отучали их от пищи и развивали способность получать энергию от солнца. При условии точно выверенного количества подаваемого света дети поддерживали идеальный баланс питательных веществ и обходились без еды и питья.

Я не поверил:

— Всего лишь? Просто посади ребенка под солнце, и он станет автотрофом?

— Поначалу все так и выглядело. — Между бровями у Эмерсон появилась складка. — Меня не посвящали во все тонкости процесса. Каждый из нас знал только часть общего рецепта, необходимую для выполнения своей работы. Я вела наблюдение за детьми, и в том числе за Лейлой. Однако выяснилось, что дети, становясь старше, не сохраняют тот самый идеальный баланс. И в «Тро-Дин» приняли решение привнести искусственный элемент: горизонтальный перенос генов.[7]

Меня затошнило. Я все понял. К сожалению.

— Возомнили себя богами!

Доктор Эмерсон села в кресло и аккуратно расправила юбку:

— Эволюция не происходит сама по себе… — Она помолчала, а когда заговорила снова, ее голос приобрел уже знакомый лекторский тон: — На одном из Карибских островов, географические особенности которого разнятся от места к месту, живут ящерицы анолисы. Ученые пришли к выводу, что, хотя эти ящерицы и относятся к одному роду, разные условия существования привели к развитию у них разных способностей. К примеру, у особей, живущих во влажных лесах, длинные ноги — чтобы быстро бегать и прыгать. А у тех, что обитают на ветвях деревьев, ноги короткие — чтобы удобнее передвигаться по небольшим поверхностям. Таким образом, появилось более трехсот видов ящериц, каждый из которых приспособился к особой среде обитания. Эволюция в маленьком масштабе.

Я скривился:

— Ведь это не на пустом месте случается.

— Ты прав. — Доктор Эмерсон качнула головой. — Изменения происходят на генетическом уровне, и особи наследуют те новые признаки, которые обеспечивают им больше возможностей выжить. У стволов деревьев, на почве, длинноногим ящерицам выживать проще, и постепенно в процессе размножения весь вид приобрел длинные ноги, идеально подходящие для их среды обитания.