Садовник - [19]

— Не бойся. Поедем осторожно.

Она ничего не ответила, лишь прижалась лбом к моей спине и прильнула еще сильнее.

Наверное, я отвлекся и среагировал недостаточно быстро, когда квадроцикл Джека стал соскальзывать вниз по слякоти. Он откатывался назад, на меня, а я лишь попытался свернуть в сторону и дал по тормозам. Чересчур поздно.

Его вездеход врезался в мой — более тяжелый и к тому же идущий на хорошей скорости. Джека крутануло и повело вправо, в сторону ущелья.

— Джек!

Вынув ключ, я пулей соскочил с квадроцикла, ринулся к краю обрыва и в то мгновение, когда задние колеса машины Джека стали съезжать вниз, успел ухватиться за переднее крыло.

Так, сидя на корточках и что есть сил пытаясь удержать груз, я заскользил вниз. Передние колеса вездехода оказались у самого края обрыва…

Затем чьи-то руки обхватили меня и потянули назад.

Девчонка.

И все-таки она тащила с обычной силой, не с силой человека, перебросившего меня через стену. Времени удивляться, куда делась ее мощь, не было: хоть скольжение и замедлилось, меня все равно неудержимо влекло к краю пропасти.

Джек повис, ухватившись за машину. Попытайся я вытащить только его, вездеход тотчас улетел бы вниз. А если бы это попробовала сделать девчонка, следом за ним тут же соскользнул бы и я.

— Не отпускай! Не отпускай! — кричал Джек.

— Джек, держись!

Слева торчал довольно крепкий с виду корень дерева.

— Попробуй дотянуться!

Девчонка слегка переместилась, и мне удалось одной ногой упереться в корень.

За скользкое крыло вездеход долго не удержать…

Джек орал, однако слов я уже различить не мог.

Я до боли усилил хватку, но машину неумолимо тянуло вниз.

— Нет! — Я изо всех сил уперся в корень.

Пальцы разомкнулись, и вездеход, а с ним и мой лучший друг заскользили в обрыв.

Нас с девчонкой отбросило назад, в жидкую грязь. Я осторожно подобрался к краю — оттуда все еще доносился хруст веток — и сорвал с себя шлем, чтобы лучше слышать.

За густой листвой и туманом я не мог разглядеть ни Джека, ни машины.

Вскоре треск утих. Было слышно лишь, как льет дождь да чирикают птицы.

— Видишь его? — Девчонка тоже смотрела в пропасть.

— Нет. Будь здесь.

Хватаясь за деревья, я пошел вниз по скользкому склону.

— Джек!

Я пробирался сквозь обломанные ветви, выкрикивая его имя и повторяя про себя: «Только бы все обошлось, только бы все обошлось…» Наконец в листве мелькнуло что-то красное. Я замер и прислушался. Ни звука.

Джек лежал на спине на дне ущелья, сверху — вездеход.

— Джек!

Глаза были закрыты.

— Джек! Джек!

И тут передо мной мелькнуло воспоминание о другом мгновении. Я и представить себе не мог, что чувствовала мама, когда увидела меня с разодранным лицом, неподвижно лежащего на земле.

Джек не двигался. Я осторожно снял с него шлем и прикоснулся к лицу:

— Джек! Джек!

Закрыв глаза, я прижался ухом к его груди — проверить, бьется ли сердце.

— Умоляю, только живи…

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Сердцебиения я разобрать не мог — мое собственное сердце колотилось слишком громко.

Он лежал неподвижно. Затем слабо вздохнул.

Я выпрямился.

— Слава богу!

— Все в порядке, — произнес Джек.

Я потянул его за руку, и он вскрикнул.

— Прости, прости, прости!

— Беру свои слова обратно, — простонал Джек. — Может, и не совсем в порядке, зато я жив. И чувствую боль. А это хороший знак, верно?

Встав на ноги, я пнул вездеход:

— Сейчас тебя освобожу. Думаешь, получится убрать эту штуковину так, чтобы не сделать тебе больно?

Он ненадолго задумался и кивнул:

— Вроде руки-ноги не застряли.

Джек не проронил ни слова, пока я, ухватившись за край машины, потихоньку поднимал ее. Наконец, я опрокинул вездеход, и, подпрыгнув, он приземлился на все четыре колеса. Я стал на колени и осмотрел Джека:

— Где болит?

Он прикусил губу, подмигнул мне и пошевелился:

— Опять плечо вывихнул.

Слово «опять» означало «в пятый раз». Впервые это случилось в начальной школе — тогда по субботам мы с утра играли в баскетбол. Как-то раз я вел мяч к кольцу соперников, а Джек, прикрывая меня, неожиданно запнулся и упал на пол спиной.

В то время домой меня подвозили его родители, и мне пришлось ехать с ним и его матерью в больницу и ждать в коридоре. До сих пор в ушах стоят стоны Джека. Он вышел из кабинета врача, всхлипывая, с красным лицом, рука висела на повязке.

Во второй раз это произошло на тренировке футбольной команды в девятом классе: он получил прямое попадание и лежал, скорчившись, на земле. Подоспевший тренер схватил Джека за руку и дернул — тот не успел и рта раскрыть, как рука стала на место. Мой друг поднялся, ушел с поля и больше в футбол не играл.

А еще было столкновение с развозчиком газет, выбравшим замысловатый маршрут, — в третий раз, и встреча выпускников с конкурсом на скоростное поедание пирогов, на котором что-то пошло не по плану, — в четвертый, после чего Джек начал даже козырять своими вывихами. И вот теперь он смотрел на меня, многозначительно вскинув брови, а я тряс головой:

— Даже не проси. Не могу.

— Мейс, да брось ты! — Джек показал на плечо. — Просто дерни, рука станет на место, и я готов идти.

— Нет. — Я сел на мокрую, грязную землю.

— Так и будем сидеть?

— Нет. — И все-таки я не представлял, как затащить его наверх с вывихнутым плечом.