Сад золотого павлина - [18]

Эти слова наполнили сердце Дэвы Лелы Менгерны радостью, и он склонился перед повелителем пери. А Бахтадар Шах послал своего слугу за Индрапутрой, и Индрапутра не замедлил предстать перед раджей. Повелел тогда Бахтадар Шах обоим царевичам пожать друг другу руки, и склонились Индрапутра и Нобат Ром Шах перед государем, который обнял их и расцеловал. После пожали друг другу руки Индрапутра и Дэва Лела Менгерна, и вместе отправились они во дворец царевны, сопровождаемые сыновьями подвластных раджей.

Расставили тогда во дворце позлащенные кресла, изукрашенные драгоценными каменьями, и воссели перед Бахтадаром Шахом царевичи, витязи и воины. Слуги подали царевичам всевозможные яства, и они вкушали от тех яств из одного блюда. После принесли пьянящие напитки и пустили по кругу чаши; заиграли ребабы[20] и лютни, а сладкоголосые певицы, всякая на свой лад, стали тешить пирующих дивным пением. Так провели царевичи сорок дней и сорок ночей, предаваясь пирам и всяческим забавам.

По прошествии того времени, избрав благоприятный день, повелел раджа Бахтадар Шах начать предсвадебное бдение, ибо он хотел выдать царевну Сери Ратну Гемалу Нехран за Дэву Лелу Менгерну. А Дэва Лела Менгерна поселился на дни бдения в саду Любовного томленья.

Призвал Бахтадар Шах Индрапутру и Нобата Ром Шаха к себе и молвил: «О дети мои, поручаю вам все дела, касающиеся до свадьбы Дэвы Лелы Менгерны». Ответствовали Индрапутра и Нобат Ром Шах: «Мы все исполним, о господин наш». И начал государь бдение, длившееся сорок дней и сорок ночей в многоразличных трудах и утехах.

У первой ограды дворца возвели балей[21] на золотом основании, изукрашенном драгоценными самоцветами, и юные царевичи, всякий на свой лад, забавлялись в нем игрой на музыкальных инструментах, распевая песни, пантуны и селоки и вознося звонкоголосые хвалы. У второй ограды воздвигли балей на резных опорах из ароматной древесины келембака, алоэ и кастури и зажгли китайские фонари, свечи и масляные светильники, и в том балее везири и приближенные государя играли на ребабах и лютнях. В балее, поставленном у третьей ограды и поражавшем взор великолепной постройкой и превосходным убранством, молодые витязи тешили свой слух напевами бамбуковых свирелей. И над каждой из оград витали звуки музыки, и шум стоял необычайный.

Осмотрев все три балея, Индрапутра и Нобат Ром Шах взялись за руки и сперва направились к юным царевичам, кои предавались игре в шахматы и в кости, от них поспешили к витязям, развлекавшимся воинской потехой, с небывалым искусством сражаясь с мечами и щитами в руках, затем пошли к слугам государя, заставлявшим биться слонов и стравливавшим свирепых тигров. И предавались они каждой из тех забав, свершавшихся с превеликим веселием.

После Индрапутра и Нобат Ром Шах построили свадебные носилки из золота и серебра, изукрашенные драгоценными каменьями; семь рядов нитей, унизанных прекрасными жемчужинами, ниспадали с тех носилок, устланных шерстяными тканями и бархатом. В первом ярусе носилок восседали дети главного везиря, державшие на коленях позлащенные сосуды для бетеля; во втором — знатные юноши с золотыми длинногорлыми кувшинами, покоившимися на драгоценных покровах, расшитых золотом и серебром; в третьем — гонцы раджи, сжимавшие в руках мечи — знаки государевой власти; в четвертом — высокородные девицы с веерами; в пятом — царевнины служанки; в шестом — юные пажи; в седьмом же — сыновья витязей в полном боевом облачении, являвшие весьма грозный вид.

Когда все было готово, повелел Бахтадар Шах убрать дворец Сери Ратны Гемалы Нехран многоразличными украшениями: повесить парчовые завесы, шитые золотом, зажечь десятки китайских фонарей, свечей и масляных светильников, разостлать дорогие ковры. Служанки облачили царевну в одежды, изукрашенные золотым узорочьем, и в этом облаченье еще ярче засияла ее красота. После Сери Ратна Гемала Нехран воссела в свадебные носилки вместе с прислуживавшими ей пери, среди коих не нашлось бы и двух в похожих нарядах. Одни из девушек держали на коленях позлащенные сосуды для бетеля, другие — веера, изукрашенные драгоценными каменьями. Позади царевны разместились четыре высокородные девицы в перекинутых через плечо шарфах, шитых золотыми и серебряными нитями, по правую руку ее сели сорок служанок с зонтами, осыпанными самоцветами, жены же везирей и знатных людей расположились впереди, так что уподобилась Сери Ратна Гемала Нехран ясной луне, укрытой за оградой из звезд.

Облачился тогда Дэва Лела Менгерна в одежды, указующие на его принадлежность к роду могущественных раджей, носящих корону. Когда он вышел в своем облачении из покоев, заиграл оркестр, зонтоносец открыл зонт, свидетельствующий о самодержавной власти, а воины подняли многоцветные стяги и знаки на высоких древках — свидетельства величия государя.

Индрапутра с Нобат Ром Шахом вскочили в седла и направили движение подвластных раджей, восседавших на слонах и конях. После, пришпорив скакунов, они подъехали к везирям, витязям, знатным господам и народу разного звания и придали порядок их шествию.

Между тем Дэва Лела Менгерна вошел в свадебные носилки, и, подняв, понесли слуги те носилки, так что заколебались и заиграли на солнце жемчужины, подобранные одна к другой весьма искусно, и от их столкновения разнесся окрест звон, подобный прекрасной музыке. Как только носилки прибыли во дворец Сери Ратны Гемалы Нехран, Индрапутра с Нобатом Ром Шахом, взявши Дэву Лелу Менгерну под руки, ввели его в покои дворца и усадили по правую руку от царевны. Когда свадебный обряд был совершен, перед женихом и невестой повесили завесу, расшитую золотом, и, скрытые от глаз, предались молодые веселью и шуткам.