Сад Учителя - [131]

— Смотрите, смотрите, она поджигает мой дом.

А кто-то говорит:

— Это очень хорошо. И пусть горит. А мы уйдём отсюда.

И мы направляемся к воротам. Но я говорю:

— Но ведь кругом люди, и они спят. Надо разбудить их.

И кто-то из тех, что со мною, опять отвечает:

— Не надо. Они сами проснутся, когда придёт их время.

И мы продолжаем уходить… Тогда я опять говорю:

— Может быть, вернуться в дом и взять там какие-либо вещи, пока не поздно?

И мне отвечают:

— Нет, брать с собой ничего не надо оттуда. Пусть всё сгорит.

И мы выходим на большую дорогу. А в руках у меня какие-то стеклянные пустые вещи, которые прижимаю к себе, и я смотрю в удивлении на них: зачем это я их несу с собой? А дорога широкая и большая, и, несмотря на тревогу, какая-то радость в сердце — что нет ничего, что привязывало, и весь мир лежит перед тобой…»

И я проснулась. И вот этот сон не забывается. Он вещий. Я знаю… Но ещё не умею понять его до конца. ‹…›

Ваша Л.

3.11.36

Сегодня день необычный… День великого счастья и… великой боли. Но о боли я Вам писать ничего не буду, а только о счастье. Сегодня днём налетело счастье, и вот что оно нашептало мне, когда я сидела на берегу моря:

Друзья, примите весть. В эти солнечные и короткие дни, когда осень отдаёт нам свои последние улыбки и готовится вступить зима, сердце как-то особенно трепещет от нежности… От нежности к этому короткому угасанию, к этой умиротворённости природы, принимающей своё скорое молчание. Друзья, не так ли и сердца наши должны учиться у природы, вступая в Жизнь, встречать в глубокой умиротворённости все чувства. Нельзя сразу стать богами, но открыть в себе человечность, приоткрыть душу навстречу льющимся звукам, свету и аромату — это может каждый из нас. Я хочу только сказать, что в такие дни у меня особенно много нежности в сердце к каждому из вас и каждому хочется напомнить, что он — это я и я — это он. Не чуждайтесь себя-меня, мы с вами — одно. Там, где я обрёл тишину и покой, — обретёте и вы, важно только насколько интенсивно вы желаете и чувствуете этот трепет экстаза. Мне кажется, что гораздо лучше не заглушать в себе голоса природы, чем давить его аскетическими упражнениями, когда всё ваше существо ещё в расцвете сил и энергии. Поймите меня, друзья мои, всё в мире гармонично. Все мы струны, протянутые в одном общем аккорде, но каждая звучит так, как свойственно только ей. Нельзя перетягивать, иначе струна лопнет, но добиться, чтобы струна звучала так, как ей свойственно, — необходимо. Это всё, друзья. И ещё я скажу всем вам про великую Радость, которая, зародившись в веках, скоро пронесётся над нами, как могучая волна, как весна Жизни, и те, кто могут и кто уже достаточно зрелы, чтобы ощутить это, почувствует в себе небывалый расцвет: и силы, и Жизни (творчества) и счастья.

Кр.

Это всё.

Эта передача налетела какой-то тёплой волной. Я почувствовала её нарастание ещё лёжа на террасе и (увы, не побежала!) доплелась до моря. Сегодня день счастья. После этой передачи я сидела у моря, и трепет вдохновения пронёсся в сердце. Я написала одним взмахом, без помарок стихи — вот они:

О, Боже, я за всё тебя благодарю:

За то, что я дышу, смотрю и осязаю,

За то, что я люблю, за то, что я горю,

За то, что с каждым днём неотвратимо таю.

За то, что предо мной морская дышит даль,

За то, что Радостью делиться я умею,

Что запах осени как розовый миндаль,

За то, что до краёв я счастьем пламенею.

За то, что я люблю, за то, что я горю,

За то, что не усох мой жизненный поток,

Что сердцем трепетным я биться не устану,

За то, что над землёй подняться мне помог,

За то, что на земле мне выжег рану,

За то, что близится Тобою данный срок

И кончатся отсчитанные муки.

И распустившийся сверкающий цветок

Я передам в протянутые руки.

Это тебе мой дар. Четвёртый… ‹…›

Ваша Л.

4.11.36

Я шла к морю. Было уже около пяти часов. ‹…›

Я села на берегу лицом к заходящему солнцу и вот посылаю Вам это благоухание из сада У.:

«Я подошла к терраске. У. молча мне сделал знак приблизиться и сесть у его ног. У. был задумчив. Его прекрасное лицо было серьёзно и глаза смотрели вдаль… Великая тишина овеяла меня… Наконец У. тихо сказал:

Открой глаза и запиши слова мои.

Священной любви трепет в сердцах людей означает ступень возрождения. Умейте учуять в себе Любовь и дайте ей раскрыть крылья зари огненной. Не таитесь и не бегите Её. Через Любовь счастье осеняет сердца Ваши. Там, где сердце, как кадильница, курится фимиамом Любви, — там вечное сверкание света, звука и аромата. Пребудьте мудрыми в сердцах ваших и умейте принять не только выражения Любви, но и Силу, которую Она несёт в себе, излучаясь в вас! Пребудьте сверкающими, когда Любовь коснётся часа вашего, ибо она животворит и в трепетном сверкании, звезде подобной, Она подъемлет ваше сердце, как жертвенную чашу, и прольёт в мир.

Всё. Закрой глаза.

Я опять была возле У.

— Встань на колени, — сказал У., — и я благословлю тебя на великое счастье, на великую муку и на свершение…

Я склонилась перед У., и он благословил меня. Когда я подняла лицо и взглянула на У., в его глазах сверкали как бы непролитые слёзы.

— О, У., — прошептала я, поражённая, — в твоих глазах слёзы.