Сад. Притча - [7]

И вдруг совершенно неожиданно Камалашила задрал голову и завел благозвучную песнь, скорее даже молитву. Его лицо приняло ангельское выражение, глаза были закрыты, но, казалось, видели там, в наполненном звездами небе над нами, кого-то из тех, кому предназначалось это подношение.

Он замолчал, опустил голову и весело взглянул на меня.

- Это последний дар, мое любимое подношение, - всегда услаждай их слух музыкой, прежде чем сядешь созерцать.

- Ну теперь-то мы наконец сядем? - спросил я, все же слегка сбавив тон, потому что нельзя было не восхититься красотой того места для созерцания, которое только что создал в Саду Камалашила, нельзя было не почувствовать то благоговение, добро и уверенность, которые он зародил в моем сердце, да и песня была к месту. Разминка явно удалась, пора было переходить к созерцанию.

- Да почему нет-то? Пора садиться! - провозгласил он. Я начал было усаживаться, как вдруг почувствовал, что его рука снова поднимает меня на ноги.

- Ну что опять не слава богу?

- А поклониться? - удивился Мастер, как будто это само собой разумеется. С этими словами он сложил ладони у груди и поклонился с величайшим почтением, как будто перед ним и правда стоял один из великих Просветленных. Потом медленно опустился на газон.

Я повторил требуемое упражнение и тоже уселся было на траву, но тут он опять вскочил на ноги и запрыгал вокруг меня, как резиновый мячик. К тому времени он уже так достал меня, что я думал только о том, как много времени мы потеряли, и, не обращая внимания на его прыжки, сердито уставился куда-то вдаль.

- Где твое сиденье? У тебя что, нет подушки для медитаций? Спина ведь должна быть приподнята!- Он схватил меня за плечо, потянул вперед и засунул мне под копчик комок какого-то тряпья, которое чудесным - а каким же еще? - образом появилось из-под его монашеской одежды.

В следующий момент он уже хватал меня за лодыжку левой ноги, крича:

- Положи пятку на правое бедро! Сядь ровно! - И шлепками ладоней выпрямляя мне спину. - Опусти правое плечо вниз, оно должно быть на одном уровне с левым. - А так он выравнивал мои плечи. - Голову ровно! И чему тебя только в Академии учили?

Я уже был готов придушить этого жизнерадостного великого магистра.

- Не наклоняй ее вниз, не задирай ее вверх, просто держи ровно, и перестань уже заваливать ее влево! - Его руки лежали у меня на висках, словно зажав мою голову в тиски. - Где твой язык?

- Язык во рту, где ж ему еще быть? - сострил я. Индиец, казалось, шутки не услышал, во всяком случае не засмеялся.

- Легко коснись им неба сразу над передними зубами. Челюсти расслабь, все должно быть естественно, как обычно, - с энтузиазмом продолжал он. - Мы ведь не сможем созерцать, если всю ночь будем пускать слюни и сглатывать их, верно? И перестань уже дышать ртом!

А то во рту у тебя пересохнет! - Наконец он привел мою позу в полный порядок, после чего, должен признаться, я почувствовал себя совсем неплохо.

- А разве я не должен скрестить обе ноги, положив пятки на бедра, как на всех этих ваших картинках? - спросил я.

- Хочешь сесть в «полный лотос»? Было бы неплохо, но сразу это вряд ли получится, вот когда ты попрактикуешь побольше… Ну и потом, здесь ведь что главное? Главное, чтобы тебе удобно было. Чтобы ты мог концентрировать ум, не отвлекаясь на боль в коленях. Если хочешь, мы вообще можем сесть вон на ту скамейку. - С этими словами он уселся рядом со мной, сразу одним ловким движением приняв позу полного лотоса.

Я закрыл глаза и вошел в состояние покоя. Здесь, в этом тихом Саду, здесь, в Саду моей златовласой богини, я наконец… снова услыхал его жизнерадостный голос.

- Спокойной ночи! Ты зачем глаза-то закрыл, а?! - прямо мне на ухо гаркнул этот… великий Мастер медитации.

Я открыл глаза и сфокусировал взор на каменном узоре стены, что была прямо перед нами.

- Ну вы, ребята, даете! Вы вообще чем тут созерцаете - умом или глазами? - спросил надоедливый Мастер.

Я злобно взглянул на него:

- Давай уже разберемся раз и навсегда: с закрытыми нельзя, с открытыми нельзя, с какими же тогда можно?

- Учись, студент, - ответил он и сел, держа голову прямо. Его глаза были наполовину прикрыты, а взгляд направлен вперед и слегка вниз. Я понял, что все дело было именно в том, что этот взгляд ни на чем не фокусировался, как будто Мастер был погружен в мечтательную задумчивость. - Если будешь слишком сильно отвлекаться, то глаза лучше закрыть, но помни, что твой ум привык засыпать именно в таком их положении, поэтому так созерцать очень непросто. Постарайся все же не открывать глаза слишком широко, иначе начнешь таращиться вокруг, считать ворон и все такое. И позаботься о том, чтобы перед тобой была простая стена, или ткань в один цвет без узоров, или что-нибудь еще в этом роде, чтобы ничего не двигалось и чтобы взгляду не за что было зацепиться, - короче, чтобы ум ни на что не отвлекался.

Я сделал все, как он сказал, и почувствовал, как мой ум входит в чистое состояние концентрации. Я совсем уже приготовился очистить ум от мыслей, сделать его пустым…

Однако Камалашила уже снова был на ногах и бегал взад-вперед.