Сад Поммера - [7]

Он разводит раствор, отыскивает в сарае большую кисть, шершавую, с выпавшими волосами.

Сейчас последний срок побелить стволы плодовых деревьев.

С ведром в одной, с кистью в другой руке входит он в сад. Солнце пригревает, ветер шевелит голые ветки деревьев. Под окном школы, защищенные от ветра, проклевываются из земли побеги травы. Поммер радуется как ребенок, он воспринимает времена года словно целую жизнь и рад, что это стоит жизни. Злость и горечь еще не переступили через его истертый порог.

Мгновение он раздумывает, откуда начинать работу — от придорожного края или отсюда, от сарая. Конечно же, это не столь важно — откуда ему начинать, но Поммер не может стряхнуть с себя странное чувство, что деревья всему внимают и потом будут наедине думать про себя. Ему кажется, что дерево замечает большее, нежели знает о нем человек. Например, этот белый налив там, в углу сада, был удобрен однажды, смолоду, овечьим пометом, так как весь навоз уже вышел. Два или три года он, будто назло, не плодоносил вовсе, хотя годы были урожайные и другие деревья гнулись под тяжестью яблок. Дерево отомстило ему. Поммер понял это и удобрял его лучше, чем другие деревья, хотя потом пришла холодная зима и обидела как раз белый налив. Так природа укрощала гордыню яблони.

У деревьев свои секреты, как и у людей, и о них никому не стоит говорить. Да и кого интересуют такие мелочи?

Особую заботу, почти как к хворому ребенку, питает Поммер к старому, обомшелому суйслеппу[2]. Дерево много выстрадало, долгое время росло хилым и хворым, никак не могло набраться сил. Поммер не понимал, что с ним такое творится, и были времена, когда он всерьез подумывал уже, не выкорчевать ли яблоню и посадить на ее место что-нибудь более надежное. Деревцо своими хворями в конце концов обозлило Поммера. Но ствол его был такой тоненький и кривой, что из него не вырежешь даже зубьев для грабель. Поммер дал ему отсрочку на год-другой. И однажды весной деревцо стало выравниваться на глазах, пошло в крону, зацвело и принесло плоды. Оно преодолело напасти, нашло в земле новые силы, и школьному наставнику было приятно, что он когда-то не дал волю своему гневу и не погубил его.

С тех пор прошли годы. Суйслепповое дерево теперь старое, раскидистое, оно хворает опять. Что ни весна, все больше сохнут его ветки, плоды все меньше. Нет в нем уже прежнего норова, и судьба его странная. Но все же дерево обращено к полуденному солнцу, нет у него недостатка в свете и плодородной земле.

Поммер думает, что ему делать с деревом. Спилить ли сразу, до того, как полопаются почки, или подождать еще год?

Он ставит ведро и разглядывает дерево.

Дерево перестало приносить плоды — и не от молнии, не от заячьих зубов и не от зимней стужи. Что же в нем такое? Что это значит? Ему приходит в голову услышанная где-то история, что однажды высохла яблоня и оказалось, что под ее корнями был зарыт горшок с монетами. Оно подало знак хозяину, где искать клад.

Поммер недоверчиво усмехается. Но дерево причиняет ему душевную боль. Смотреть на умирающее дерево среди зеленеющих его собратьев не такая уж приятная картина. К тому же это какой-то зловещий знак.

Поначалу учитель решает оставить дерево в покое. Спилить недолго, это еще успеется.

Он подходит побелить известкой суйслепп.

Один ствол за другим покрывает серая жидкость. Завтра сад засверкает белеными стволами. Работа спорится в руках Поммера.

Он идет своей тропой, словно солнце или дождевой червь. Разве не пробивает и он в жизни свой маленький тоннель из темноты к солнцу? Он не любит мертвых деревьев и засохших на корню людей, сухостоев, его труд противостоит всякой вялости и лености.

Поблескивая очками, Поммер с удовольствием водит кистью; он весь в своей роли, не ропщет и не замышляет бунта. Да и что такое бунт в саду, среди деревьев, под синим небом? Нет, это было бы бахвальством, блажью, которые Поммер не одобряет.

Ибо после него должны остаться цветущие, а не обгорелые дочерна деревья.

Вот и скворцы хлопочут в саду. В начале каждой весны он велел школьникам, а когда-то и своему сыну делать скворечники из обрезков досок. На всех деревьях в саду и вокруг школы висят скворечники.

Птицы для него с женой вроде как домочадцы. Дети приезжают из города редко, им здесь тесно, в доме и во дворе, да и вообще как-то не по себе…

Но это уже особь статья.

Движения Поммера легки, будто он еще молодой человек, только еще начал работать школьным наставником и заложил сад, распределил и высадил корни, счастлив своим успехом. Желто-красное солнце радуется в небе, и оконные стекла школы пылают как расплавленное железо. Дымится одна из двух труб школы — та, что в квартире учителя. Там Кристина готовит ужин.

Поммер бросает кисть в пустое ведро и входит в беседку. Здесь прохладнее, чем на солнце, от крыши и черных диких виноградных лоз тянет сыростью. Он садится на полукруглую скамейку. Посреди беседки — старый жернов вместо стола, в его углублении озерцо талой воды.

Поммер сидит, положив руки на колени, он устал, тело его ноет. Весенний воздух утомляет. И школа тоже, да — и школа; от всего устаешь, когда уже не молод.