Сад нерастраченной нежности - [6]

Даниэль внушала себе, что обязана разрушить стену отчужденности, воздвигнутую между ними, которая сдерживает ее от настоящего поступка. Она до сих пор недоумевала, почему так не уверенна в правильности своего поведения, если в своих мечтах множество раз проигрывала этот сценарий…

Девушка пристально смотрела то на дорогу, то на едущего следом Джима, вернее, на красивый корпус его автомобиля. Она знала, что этот человек не растеряется подобно ей, нужно лишь довериться ему.

И все-таки она была сильна напугана. Дэнни хорошо знала Джима Хаскелла. Знала его преданным другом, самоотверженным и чутким. Но она и представления не имела, каков мужчина по имени Джим Хаскелл. Девушка лишь догадывалась, что обнаружит множество отличий, не уверенная, что ей это понравится. Во всяком случае, его поведение сегодня напугало ее, если не считать того волшебного поцелуя на пороге ресторана…

Это будет необыкновенный роман, подумала она…

* * *

Оставив свою машину в надежном месте и пересев в «рейнджровер» Джима, Дэнни деловито сказала:

— Теперь в отель… необходимо забрать вещи и сдать номер.

— Очень удачно… — кивнул Джим, — потому что я собираюсь сделать то же самое.

— Загородные дороги плохо освещены, смотри внимательно. Иногда на проезжую часть выскакивают кенгуру, — мудро заметила Дэнни и, не успев договорить, мысленно осадила себя за занудность.

Джим иронически ухмыльнулся и добавил:

— Видно, ты забыла, что я вырос за городом. Или, может быть, ты искренне принимаешь меня за идиота…

— Прости, Джим. Я уже поняла, что сказала глупость, — призналась, поморщившись, Дэнни.

Ей стало жутковато. Она столько раз наблюдала невыносимые сцены, когда мама начинала поучать отца, упрекая того то в недальновидности, то в некомпетентности. Да и отец в свою очередь не позволяя жене взять над собой верх, отбивался едкими комментариями или откровенным хамством. Больше всего на свете Дэнни боялась вступить на эту стезю.

— Просто нам с Ребеккой в период практики пришлось лечить столько несчастных зверушек, попавших под колеса автомобилей… — себе в оправдание заметила Дэнни.

— Значит, ты все-таки сначала думаешь, а потом говоришь? — дерзко осведомился Джим.

— Я не дура, — искренне обиделась Дэнни. — Как так случилось, что за последние полчаса я успела потерять твое уважение? Может быть, я тебя чем-то разозлила или обидела? Скажи мне, что я сделала не так? Если это непоправимо, высади меня здесь. Лучше пешком добираться до Батарста, чем утомлять тебя своим обществом.

— Скажи, что просто передумала или испугалась ехать со мной.

Дэнни в отчаянии посмотрела на него. Она совершенно перестала понимать, что происходит. Прежде ей казалось, что они разговаривают на одном языке. Но понимания не было…

— Так останавливаемся или едем дальше? — хладнокровно дожимал Джим.

— Я не сказала, что не желаю ехать. Я лишь пытаюсь выяснить причину этой напряженности, — отчетливо проговорила девушка, старательно сдерживая раздражение.

— Причина во мне! — выпалил Джим. — И она тебе известна. Или ты считаешь, что новости относительно моего происхождения — это несущественные детали, которые и в голову-то брать не стоит?

— Я так не считаю. Прости, если заставила тебя так думать, Джим, — в очередной раз извинилась перед ним Дэнни, досадуя на себя.

— Даниэль Моррисон не устает извиняться? Либо она действительно чувствует себя виноватой, либо это ей просто ничего не стоит, — ухмыльнулся Джим, мельком взглянув на Дэнни.

Дэнни нахмурилась, но он сделал вид, что этого не заметил, продолжая невозмутимо вести машину.

— Мне действительно очень жаль, — вынуждена была признать Дэнни. — Я очень сожалею, что Джим Хаскелл потерял чувство меры и приличия. Либо он не знает, чем это чревато, либо ему на это совершенно наплевать. Могу лишь предостеречь, что терпеть такое неуважение не собираюсь, — сухо проговорила девушка.

— Не вижу никакой опасности в твоем предостережении.

Дэнни взволнованно посмотрела на Джима. Она недоумевала, наблюдая столь чудовищные метаморфозы. Тот, кто прежде без тени иронии слыл воплощением обходительности, предстал перед ней в совершенно ином облике, и Дэнни не могла найти этому удовлетворительного объяснения.

Даже если она вела себя не идеально, говорила не то и вполне могла вызвать раздражение Джима, учитывая его сегодняшнее потрясение во время телефонного разговора, — даже в этом случае его поведение не укладывалось в рамки допустимого. В довершение всего Джим круто повернул, так, что автомобиль буквально завис на паре колес, и опрокинувшаяся на него Дэнни вскричала:

— Эй, Хаскелл! Я еще не готова умирать!

— А это тебе в назидание, — рассмеялся Джим. — Советую не вести откровенных разговоров с мужчиной за рулем… кто бы он ни был. Место рядом с водителем предназначено для белых и пушистых. Мрачных и ершистых я обычно вожу в багажнике.

— Значит, теперь все будет иначе. Привыкай, — неожиданно для самой себя уверенно объявила Дэнни.

Впервые за весь вечер девушка осталась довольна собой.

— Надеюсь, других перемен не предвидится, — серьезно проговорил Джим, думая уже о чем-то своем.

И Дэнни осталось лишь домысливать, что старый добрый Джим «свихнулся» из-за того телефонного разговора с женщиной по имени Анна.