Сад небесной мудрости: притчи для гармоничной жизни - [3]

«Это от самого царя! Только подумай, меня представляют ко двору и принимают в Императорскую академию!» Но в ее взгляде я снова не увидел ни малейшего намека на то, что она хотя бы услышала мои слова, – она, как всегда, подняла на меня совершенно невинные карие глаза, слегка затуманенные наслаждением, так что их можно было принять за глаза самки оленя или другого какого животного, – столько в них было бесхитростности, а может, наоборот, всеведения. И снова не было слов, было только зеркало, в котором я разглядел свою все возрастающую самонадеянность. Я притормозил было, но вовсе остановиться не смог; еще год не кончился, как я уже уехал в столицу навстречу своей судьбе и карьере.

За пару секунд можно рассказать то, на что ушли у меня годы: я пообвык и пообтерся и в столице, и при дворе, и в Академии, а те, в свою очередь, перемололи меня. Мои преподаватели были так хорошо подготовлены – глубоко, но узко, – что я учился много, а узнал от них мало. Я вернулся домой с самой почетной ученой степенью, но чувствовал себя опустошенным и слегка потерянным.

К тому же я потерял ее след – и матушка моя умерла, и братья разъехались кто куда, а с ними исчезла и всякая возможность отыскать ее. Меня непреодолимо влекло в тишину Сада: мне было совершенно ясно, что тщетно искать ее где-то еще, во внешнем мире, а вот если я стану приходить в Сад и смогу раскрыть секрет этого места, то обязательно снова встречу ее там. И тогда я нашел небольшое жилье неподалеку, где можно было читать и заниматься сочинительством, а по ночам стал наведываться в Сад. Часами я бродил по его дорожкам, сидел на деревянной скамеечке под чинарой или стоял у калитки, ожидая, не покажется ли она из-за поворота.

И вот как-то раз, когда я был погружен в молитву, обращенную к одной-единственной цели, то почувствовал, как сзади из темноты кто-то подошел ко мне. Сердце мое забилось, глубочайшая благодарность за то, что молитва моя услышана, охватила меня, я обернулся и с надеждой поднял глаза. Но сверху на меня смотрело совсем другое лицо. Я пригляделся и, к своему удивлению, обнаружил, что прямо здесь, передо мной, наяву стоял величайший мастер древнетибетского учения Великий Цонгкапа. Он был точно таким, каким мы привыкли его видеть на многочисленных статуэтках-копиях, изготовленных более пятисот лет назад: ни красоты, ни доброты в облике. А ведь бесконечное сострадание и высочайшее учение могли бы уже оставить на этом лице свои благородные следы, которые мы обычно ожидаем или представляем.

Вместо приветливой безмятежности – пронзительный взгляд строгих глаз на крошечной, с кулачок, лопоухой голове, почти невидной из-за огромного носа, подобного ястребиному клюву. Но главное – это ощущение мощи, наполненной всепобеждающим состраданием, требовательным состраданием, состраданием, зовущим к действию.

– Да нет ее здесь, – просто сказал он. – А лучше сказать, ты видишь сейчас перед собой только меня, старого тибетца, но я могу тебе помочь в твоих поисках, должен даже – ведь ты и так потратил впустую прожитые тобой годы, а если не усвоишь, как следует, уроки этого Сада, то и остаток твоей жизни – псу под хвост.

– Это я-то потратил жизнь впустую? – возмутился я. – Да я в Императорской академии учился, я научную степень там защитил с отличием! Да таких, как я, у нас – один на миллион, да никто еще таких успехов никогда не добивался!

– И все же я опять скажу: ты зря прожил эти годы. Вот чего стоит, что дает тебе эта бумажка для подтирки – диплом Императорской академии?

– Ну как же? Я могу стать преуспевающим адвокатом, или доктором, или добиться высот в любой другой всеми уважаемой профессии и достичь преуспевания в ней, преуспеть то есть.

– Преуспеть? – переспросил он вызывающе, стянул меня со скамейки и поставил перед собой. Когда я увидел, какого он маленького роста, то почувствовал себя много уверенней, несмотря на его драчливую позу.

– Преуспеть, – ответил я, – это необязательно значит разбогатеть. Я знаю, что богатство не приносит счастья и не может быть единственной целью жизни, – мы проходили это на занятиях по философии. Я имею в виду некоторый достаток, благосостояние, которое делает человека и его семью материально независимыми.

– Обеспеченная семья, удобное уютное жилье, все накормлены, все довольны… И, по-твоему, этому стоит посвятить жизнь? Разве это не значит выбросить ее на ветер?

– Конечно, нет, такая жизнь будет потрачена не зря, это хорошо прожитая, полноценная жизнь, в ней есть цель и смысл.

При слове «смысл» он вздрогнул. Несмотря на сумерки, я увидел, как он слегка побледнел и уставился на меня своими ястребиными глазами, казавшимися еще более ястребиными из-за огромного носа и ястребиной же хватки, с которой он вцепился в мою руку.

– Хороший дом, хорошая жена, что еще надо человеку, чтобы встретить старость! – подумал он, а вслух спросил: – Итак, ты считаешь, что провести эту жизнь в боли и страдании, не пошевелив и пальцем, чтобы избавиться от этой боли и страдания, – значит не потерять ее впустую?

– Погоди, – смутился я. – Конечно, если бы в жизни были только боль и страдания, то ты прав. Но ведь жизнь прекрасна, в ней есть свои радости, хороший дом, хорошая жена, взаимная забота любящих людей, дружба добрых приятелей…