Сад лжи. Книга 1 - [66]

Он думал, Рэйчел поумнее. Башковитая баба, которая к тому же знает, как надо трахаться. Редкое и манящее существо — ледяная принцесса с ногами, которые так и просят, чтоб их поскорее раздвинули. Он сразу же распознал в ней этот контраст, о котором она сама в то время и не подозревала. Да, на женщин у него была настоящая интуиция. Как будто он чуял запах — и в ее случае запах этот рассказал ему все, обнажив весь ее сексуальный опыт, представший перед ним словно на ладони. Юные Ромео в школе, шептавшие ей на ухо пошлые любовные словечки, пока их пальцы неумело возились с крючками на ее бюстгальтере. Приготовишки в Хаверфорде, чей лексикон, отражавший их понимание секса, вполне мог уместиться в одном презервативе. Какой-нибудь дальний родственник, гостивший у ее родителей, ходок по женской части, полагая, что никто не видит, воровски пытался залезть ей под юбку, чтобы ущипнуть за ляжку. Она не была, конечно, девственницей ко времени их знакомства, но почти ничем от нее не отличалась: словом, понятия не имела о том, как употребить то, что имелось у нее между ногами, потому что никто ей этого ни разу не показал. Он почувствовал в ней женщину столь замороженную, что, если знать, как до нее дотронуться, можно вызвать целое наводнение (так растаявший горный ледник изливается весной бурным потоком). Плод, созревший для того, чтобы сорвать его.

Однако было в ней и кое-что еще, чего он не мог бы точно определить. При всей ее невинности, при всей изнеженности, где-то в душе, в самой сердцевине, находился твердый самородок, своего рода необработанный алмаз. С холодной расчетливостью оценив, чего он на самом деле стоит, она внутренне презирала его. Как те девицы с длинными загорелыми ногами, в коротеньких теннисных шортах, попивающие чай со льдом на веранде рядом с кортом где-нибудь в Спринг Лейк, Си Герт или Диле, одном из тех дорогих курортов, где он подрабатывал летом, вертясь как белка в колесе. То были дочки богатых папенек, не жалевших денег на уроки тенниса для своих чад, — они могли себе это позволить, как и трахнуть при случае тренершу, если та оказывалась вдобавок еще и симпатичной. Девицы оценивающе глазели на него, пока он собирал пустые стаканы со следами губной помады на краях, словно от розовых поцелуев, а затем равнодушно проплывали мимо, так что в конце концов он оставался всего лишь пятнышком в зеркальных стеклах их солнечных очков, а они продолжали болтать между собой, словно его вообще не существовало, о своих делах, жалуясь на ресторанную еду, на неклеившуюся игру и отсутствие интересных молодых людей.

Нырнув из-под дождя в подвернувшуюся по дороге захудалую кондитерскую, чтобы купить там свежую газету (он был где-то на полпути к метро), Дэвид почему-то вдруг вспомнил Аманду Беринг. Одну из тех загорелых блондинистых сук, болтавшихся на веранде в Спринг Лейк. После того как он долгое время наблюдал за ней — она беспрестанно, в явном беспокойстве, клала ногу на ногу, стоило только появиться поблизости какому-нибудь симпатичному молодому парню, а на корте гоняла мяч с бешеной энергией, не знающей на что себя израсходовать, — у Дэвида появилась решимость заставить ее обратить на него внимание. И удержать его! Девица явно хочет, чтобы ее кто-то трахнул.

К тому лету, имея за плечами год Принстона, Дэвид научился кое-чему, чего не знал раньше. Например, как надо одеваться, чтобы никто не догадался, что ты всего-навсего бедный поляк из Джерси, старающийся произвести впечатление на богатых. Он взял с собой только выцветшие «ливайсы» — джинсы, которые обтягивали его, словно вторая кожа; пару замызганных спортивных туфель; две простые белые рубашки и кашемировый джемпер, оставленный за ненадобностью одним из богатых парней прошлым летом на таком же курорте, как этот. Так что когда он снимал униформу и появлялся в своей одежде, его вполне можно было принять за одного из отдыхающих.

Аманда, должно быть, именно так и думала… по крайней мере вначале.

Дэвид вспомнил об этом со сладким щемящим чувством, беря сдачу и пробегая глазами первополосные заголовки. В глаза ему бросился один из них: «АСТРОНАВТЫ БЛАГОПОЛУЧНО ПРИЗЕМЛИЛИСЬ ПОСЛЕ ОБЛЕТА ЛУНЫ». Читать дальше ему, однако, не захотелось.

Он вспомнил бельведер с видом на газон за главным зданием. Здесь обычно собиралась по вечерам молодежь: ребята курили и быстро пьянели от полпинты «Джек Дениэлс» и «Сазерн камфорт». Дэвид несколько раз бывал там, и однажды Аманда пригласила его сесть рядом. Когда бутылка по кругу перешла к нему, он только сделал вид, что пьет, — Господи Иисусе, с него было достаточно этой отравы дома, у папаши. И держаться он старался как можно незаметнее. Пусть уж лучше считают его скромнягой, чем перепить и оказаться в их глазах дураком.

А потом кто-то предложил поиграть в «да-нет». И тут вдруг он видит хихикающую пьяную Аманду — извиваясь, она сбрасывает с себя джинсы и блузку и в трусиках и лифчике бежит по мокрому от росы газону к бассейну. Остальные, то ли пьяные, то ли разленившиеся, не тронулись с места. Один только Дэвид бросился за ней, опасаясь, что Аманда, чего доброго, выкинет какую-нибудь глупость — бросится в бассейн и утонет.