Сад любви. Из английской романтической поэзии - [4]

['eləkwənt] – красноречивый),

The smiles that win, the tints that glow (улыбки, которые покоряют, краски/оттенки, которые рдеют/сверкают; to win – победить, выиграть; снискать, завоевать; tint – краска; окраска, оттенок; to glow – раскаляться, накаляться докрасна, добела; рдеть, пылать, быть залитым румянцем /о щеках/; гореть, сверкать /о глазах/),

But tell of days in goodness spent (говорят лишь о днях, проведенных в добродетели = добродетельно; goodness – доброта; добродетель; to spend – тратить, расходовать; проводить /время/),

A mind at peace with all below (/об/ уме в мире = в гармонии/ в примиренности со всем, что ниже = с дольним миром),

A heart whose love is innocent (и /о/ сердце, чья любовь невинна; innocent ['ɪnəs(ə)nt] – невинный; непорочный)!

She walks in beauty, like the night

Of cloudless climes and starry skies;

And all that 's best of dark and bright

Meet in her aspect and her eyes:

Thus mellow'd to that tender light

Which heaven to gaudy day denies.

One shade the more, one ray the less,

Had half impair'd the nameless grace

Which waves in every raven tress,

Or softly lightens o'er her face;

Where thoughts serenely sweet express

How pure, how dear their dwelling-place.

And on that cheek, and o'er that brow,

So soft, so calm, yet eloquent,

The smiles that win, the tints that glow,

But tell of days in goodness spent,

A mind at peace with all below,

A heart whose love is innocent!

George Gordon Byron

ON THE GRASSHOPPER AND CRICKET (О кузнечике и сверчке)

The poetry of earth is never dead (поэзия земли никогда не умирает: «никогда не мертва»):

When all the birds are faint with the hot sun (когда все птицы истомлены жарким солнцем; faint – слабый, ослабевший; вялый; обморок: to fall into a faint, to faint – падать в обморок),

And hide in cooling trees (и укрываются в охлаждающих = несущих прохладу деревьях; to hide – прятаться, скрываться; to cool – охлаждать; cool – прохладный), a voice will run (голос, который будет разноситься; to run – бежать; быстро перемещаться, катиться; литься; /муз./ выводить рулады; быстро пропевать)

From hedge to hedge about the new-mown mead (от изгороди к изгороди по свежескошенному лугу; hedge – /живая/ изгородь; to mow [maʋ] – косить; жать; mead [mi: d] /поэт./ =meadow ['medəʋ] – луг);

That is the Grasshopper’s – he takes the lead (это /голос/ кузнечика – он первенствует/ведет; to take the lead [li: d] – взять на себя руководство, возглавить, стать во главе; /первонач./ первенствовать/вырваться вперед; grasshopper – кузнечик: «прыгун в траве»; grass – трава; to hop – прыгать, подпрыгивать)

In summer luxury (в летнем великолепии; luxury ['lʌkʃ(ə)rɪ], ['lʌɡʒ-] – пышность, роскошь), – he has never done (он никогда не пресыщается; to have done with smth. – покончить с чем-либо)

With his delights (своими радостями/наслаждениями; delight [dɪ'laɪt] – удовольствие, наслаждение, развлечение); for when tired out with fun (ибо, когда /он/ утомлен весельем/забавой; to tire out – доводить до изнеможения)

He rests at ease (он отдыхает в покое; to rest – отдыхать; покоиться, оставаться неподвижным; at ease – свободно, вольно; удобно, непринужденно; ease [i: z] – легкость, простота; естественность, непринужденность; беззаботность) beneath some pleasant weed (под какой-нибудь уютной: «приятной» травкой; weed – сорная трава, сорняк; /поэт./ трава; небольшое растение; pleasant ['plez(ə)nt] – приятный; радостный; милый).

The poetry of earth is ceasing never (поэзия земли никогда не прекращается; to cease [si: s] – прекращать/ся/; приостанавливать/ся/):

On a lone winter evening, when the frost (одиноким зимним вечером, когда мороз)

Has wrought a silence (создал/выковал тишину; to work – осуществлять, выполнять, вызывать; wrought [rɔ:t] – выделанный; кованый, чеканный; silence ['saɪləns] – тишина, безмолвие), from the stove there shrills (от печки пронзительно звучит; stove [stəʋv] – печь, печка; shrill – пронзительный, резкий; визгливый; высокий /о голосе, звуке/; to shrill – звучать резко, пронзительно /о голосе, звуке/)

The Cricket’s song (песнь сверчка; cricket ['krɪkɪt] – сверчок), in warmth increasing ever (постоянно усиливаясь в теплоте; to increase [ɪn'kri: s] – возрастать, увеличиваться; усиливаться; ever – всегда, вечно; постоянно),

And seems to one in drowsiness half lost (и кажется тому, кто наполовину погружен в дремоту: «наполовину потерян в дремоте»; to drowse [draʋz] – быть сонным; находиться в состоянии полудремы, дремать; drowsy ['draʋzɪ] – засыпающий, дремлющий; полусонный),

The Grasshopper’s among some grassy hills (/голосом/ кузнечика среди неких травяных = покрытых травой холмов; grass – трава).

The poetry of earth is never dead:

When all the birds are faint with the hot sun,

And hide in cooling trees, a voice will run

From hedge to hedge about the new-mown mead;

That is the Grasshopper’s – he takes the lead

In summer luxury, – he has never done

With his delights; for when tired out with fun

He rests at ease beneath some pleasant weed.

The poetry of earth is ceasing never:

On a lone winter evening, when the frost