Сад любви. Из английской романтической поэзии - [19]

)

Of pure ablution round earth’s human shores (чистого = очищающего омовения вокруг человеческих = населенных людьми берегов земли; pure [pjʋə] – чистый; ablution [ə'blu:ʃ(ə)n] – омовение; очищение),

Or gazing on the new soft fallen mask (или глядящему на новую нежно/мягко-выпавшую личину; to gaze – пристально глядеть; вглядываться; soft – мягкий; нежный; ласковый, тихий)

Of snow upon the mountains and the moors (снега на горы и вересковые пустоши; mountain ['maʋntɪn] – гора; moor [mʋə], [mɔ:] – вересковая пустошь, верещатник) —

No – yet still steadfast, still unchangeable (нет – и все же по-прежнему стойким, все же по-прежнему неизменным; yet – еще, все еще, пока что /о прошлом/; однако, тем не менее; все же, несмотря на это; still – до сих пор, /все/ еще, по-прежнему; все же, тем не менее, однако; to change – менять, изменять; unchangeable [ʌn'ʧeɪnʤəbl] – неизменный, неизменяемый),

Pillow’d upon my fair love’s ripening breast (положив голову на зреющую грудь моей прекрасной возлюбленной; pillow – подушка; to pillow – класть голову /на что-либо/; fair – /поэт./ красивый, прекрасный /обычно о женщинах/; to ripen – зреть, созревать; ripe – зрелый),

To feel for ever its soft fall and swell (чувствовать вечно ее тихое падение и поднятие; for ever – навсегда, навечно; всегда, вечно; постоянно; беспрестанно; все время; swell – нарастание, увеличение; разбухание; to swell – раздуваться, набухать, разбухать; подниматься /об уровне воды/),

Awake for ever in a sweet unrest (бодрствующим вечно в сладостном непокое; awake – не спящий, проснувшийся, бодрствующий; to wake – просыпаться),

Still, still to hear her tender-taken breath (по-прежнему, по-прежнему слышать ее нежно втягиваемое дыхание; breath [breθ] – дыхание),

And so live ever – or else swoon to death (и так жить вечно – или же /в противном случае/ отдаться смерти/уснуть навеки; to swoon – падать в обморок /от сильной эмоции/; /поэт./ замирать /о звуке/).

Bright star! would I were steadfast as thou art —

Not in lone splendour hung aloft the night,

And watching, with eternal lids apart,

Like Nature’s patient sleepless Eremite,

The moving waters at their priestlike task

Of pure ablution round earth’s human shores,

Or gazing on the new soft fallen mask

Of snow upon the mountains and the moors —

No – yet still steadfast, still unchangeable,

Pillow’d upon my fair love’s ripening breast,

To feel for ever its soft fall and swell,

Awake for ever in a sweet unrest,

Still, still to hear her tender-taken breath,

And so live ever – or else swoon to death.

John Keats

WE’LL GO NO MORE A-ROVING (Мы не пойдем больше бродить 8 )

So, we’ll go no more a-roving (итак, мы больше не пойдем бродить; to rove – [rəʋv] – скитаться; странствовать; бродить, блуждать)

So late into the night (так поздно в ночь = так поздно в ночи),

Though the heart be still as loving (хоть сердце было бы = пусть сердце будет все таким же любящим),

And the moon be still as bright (а луна – все такой же яркой).

For the sword outwears its sheath (потому что меч протирает свои ножны; sword [sɔ:d] – меч; шпага; sheath [ʃi:θ] – ножны),

And the soul wears out the breast (а душа протирает грудь; to wear [weə] – носить /одежду/; to wear out – изнашивать: to wear out one’s shoes – износить ботинки),

And the heart must pause to breathe (и сердце должно делать паузу, чтобы дышать; pause [pɔ:z] – пауза, перерыв; остановка; to pause – делать паузу; to breathe [bri:ð] – дышать),

And love itself have rest (и сама любовь должна получить передышку; rest – покой, отдых; перерыв, пауза; передышка).

Though the night was made for loving (/и/ хотя ночь была создана для любви),

And the day returns too soon (а день возвращается слишком скоро),

Yet we’ll go no more a-roving (все же мы больше не пойдем бродить)

By the light of the moon (при свете луны).

So, we’ll go no more a-roving

So late into the night,

Though the heart be still as loving,

And the moon be still as bright.

For the sword outwears its sheath,

And the soul wears out the breast,

And the heart must pause to breathe,

And love itself have rest.

Though the night was made for loving,

And the day returns too soon,

Yet we’ll go no more a-roving

By the light of the moon.

George Gordon Byron

THE TABLES TURNED 9 (Смена позиции: «/игровые/ доски перевернуты»)

Up! up! my Friend, and quit your books (вставай, вставай, мой друг, и оставь свои книги; to quit – оставлять, покидать);

Or surely you’ll grow double (или определенно ты станешь горбатым; double ['dʌbl] – двойной, удвоенный; согнутый):

Up! up! my Friend, and clear your looks (вставай, вставай, мой друг, и проясни/сделай светлым выражение своего лица; look – выражение лица, вид; /также looks/ внешность, наружность, облик, вид);

Why all this toil and trouble (зачем весь этот труд и все это беспокойство; toil – тяжелый труд; trouble ['trʌbl] – беспокойство, волнение, тревога)?

The sun, above the mountain’s head (солнце /стоящее/ над вершиной горы),

A freshening lustre mellow (освежающее сочное сияние; lustre ['lʌstə] – глянец, блеск; сияние; mellow – сладкий, сочный, мягкий, нежный /о спелых фруктах/; мягкий, сочный, густой /о голосе, цвете/