Сад Эдема - [98]

Выдающийся морфолог, специалист по анатомии мирового класса, не находил непреодолимых препятствий при решении проблемы «необратимости эволюции», согласно принципам которой возможен переход от гигантских и, следовательно, узкоспециализированных форм к мелким, допускающим разные направления развития. В подтверждение своей «гигантоидной концепции» эволюции человека Вейденрейх привлек материалы из истории развития других млекопитающих, в частности собак. Человеческий череп уменьшался в размере и облагораживался в процессе эволюции: тоньше и меньше становились его кости, сокращалась степень выступания вперед лица, по мере увеличения объема мозга уменьшалась массивность стенок мозговой коробки, она округлялась, а свод поднимался выше. Вейденрейх обратил внимание, насколько велика морда и мала мозговая коробка, занимающая лишь заднюю часть черепа, у гигантских разновидностей собак. Иное дело мелкие породы, вроде спаниеля короля Чарлза, у которого мозговая коробка составляет большую часть черепа, а морда выглядит как небольшой довесок к нему. Бульдоги, «переходная форма», занимают промежуточную позицию: морда у них уменьшилась, но еще не настолько, чтобы преобладала мозговая коробка. Изменение от гигантов к «микроформам» происходило, согласно утверждениям палеоантрополога, совершенно идентично как у человека, так и у собак.

Вейденрейха, обессмертившего свое имя блестящими исследованиями синантропа, настолько взволновала внезапно открывшаяся перспектива в ином ракурсе осветить проблему становления людей, что он, по-прежнему ничего не зная о судьбе Кёнигсвальда, обратился к правительству Голландии с просьбой разрешить ему опубликовать описание полученных с Явы муляжей и выводы, следующие из их анализа.

Разрешение он получил, а Кёнигсвальд тем временем переживал необычайно тяжкие в своей жизни дни, мучаясь за судьбу с таким трудом собранной коллекции останков питекантропа. Японцы, захватив Бандунг, отдали распоряжение сдать все упомянутые в публикациях образцы в большой сейф Геологической службы, который поступал отныне под охрану военных. Рискуя навлечь на себя самые худшие последствия, Кёнигсвальд принес и положил в сейф не подлинные находки, а исключительно точно сделанные муляжи. Покрытые темной пылью, они выглядели как настоящие ископаемые. Во всяком случае, чиновники не отличили их от подлинников. Реставрированные черепа Кёнигсвальду пришлось вновь разъединить на части, а отдельные фрагменты подлинников, заменив в сейфе копиями, он припрятал. Теперь, если бы даже японцы действительно увезли сейф с наиболее ценными экспонатами в свою страну, как они предполагали со временем сделать, на Яве все же осталось бы несколько образцов, с помощью которых можно было бы в будущем продолжить исследования. Нижние челюсти питекантропов Кёнигсвальд успел извлечь из сейфа и припрятать в груде костей, не представляющих особой ценности.

С находками, не упомянутыми в отчетах, дело обстояло проще: челюсть мегантропа и череп «питекантропа массивного» взял спрятать у себя геолог из нейтральной Швейцарии доктор Мёлер, а коллекцию зубов питекантропа и гигантопитека согласился принять шведский журналист Ральф Бломберг. Опасаясь обысков, он уложил зубы в бутылки из-под молока и, тщательно закупорив их, ночью закопал во дворе своего дома. Риску подвергала себя и жена Кёнигсвальда, она взялась сохранить один из наиболее ценных отделов последнего из найденных черепов питекантропа — верхнюю челюсть.

Так вскоре после открытия начались новые приключения с костями предков, в любой момент готовые прерваться трагическим оборотом дела. Японцы отлично понимали, какую громадную научную ценность представляют экспонаты, собранные в большом сейфе, и поэтому проявляли заботу о коллекциях и музее Геологической службы. Они с настороженностью относились к старым сотрудникам, но даже специалисты так и не смогли заметить подмены подлинных костей муляжами. К тому же новые хозяева Явы твердо верили, что выиграли войну, и не торопились переправить останки предков в Японию. Лишь однажды последовал приказ представить в качестве подарка ко дню рождения императора Хирохито один из черепов обезьянолюдей. Выбор пал на лучше других сохранившийся одиннадцатый череп нгандонгского человека. Вскоре он отправился в длительное и опасное в условиях войны путешествие на север, в Японию. О дальнейшей судьбе подарка Кёнигсвальд, разумеется, ничего знать не мог.

Вначале японцы позволили Кёнигсвальду продолжить работу в Геологической службе, но в конце войны, когда империя стояла на пороге краха, его, как и других коллег, заключили в концентрационный лагерь, разлучив с женой и дочерью. Лишь после разгрома Японии союзные войска освободили пленников из лагеря, и он смог узнать, что ближние его остались живы. «Я возвращаюсь к жизни опять!» — воскликнул Кёнигсвальд при радостном известии. Его счастье было дополнено тем, что с риском для жизни запрятанные останки питекантропа полностью сохранились. Что стоила по сравнению с этим весть о разграбленной квартире, исчезнувшей библиотеке и погибших коллекциях костей млекопитающих, которые хранились дома! Главное, что ужасное бедствие пережил благополучно предок.