Сад чудовищ - [5]

– Да, я читал об этом.

– Они строят подводные лодки на Гельголанде и берут под контроль канал Кайзера Вильгельма, чтобы перебросить военный флот с Северного моря на Балтийское. Управляющего финансами в Германии теперь называют иначе: министр военной экономики. А гражданская война в Испании? Гитлер отправляет людей и технику якобы в помощь Франко, а на деле использует испанскую войну для подготовки своих солдат.

– Я вам нужен… Вам нужен киллер, чтобы убрать Гитлера?

– Нет, боже, нет! – ответил сенатор. – Гитлер просто сумасброд, у него не все дома. Хочет перевооружить страну, но не представляет, как это делается.

– А ваш фигурант представляет?

– Еще как! – заверил сенатор. – Зовут его Рейнхард Эрнст. В войну он был полковником, сейчас на гражданской службе. Должность у него – не выговоришь! – уполномоченный по внутренней безопасности. Только это ерунда. Эрнст – истинный мозг перевооружения. Он участвует во всем: контролирует экономику вместе с Шахтом[6], армию с Бломбергом[7], флот с Редером[8], авиацию с Герингом, вооружение с Круппом[9].

– А тот мирный договор? Как его, Версальский? Я думал, у них не может быть армии.

– Большой не может. Равно как и большого военного флота, – объяснил сенатор. – Однако, если верить нашим информаторам, солдаты и военные моряки появляются по всей Германии, как вино на свадьбе в Кане Галилейской.

– Почему же Антанта их не остановит? Мы же победили в войне.

– В Европе никто палец о палец не ударит. В марте прошлого года французы могли полностью остановить Гитлера в Рейнланде. Но не стали. А англичане? Только и умеют ругать собак, нагадивших на ковер.

– А что сделали мы? – спросил Пол.

В мимолетном взгляде Гордона мелькнуло уважение. Сенатор пожал плечами:

– Нам, американцам, нужен лишь мир. Балом правят изоляционисты, а они не желают вмешиваться в европейскую политику. Мужчины хотят работу, матери – чтобы их сыновья больше не гибли на полях Фландрии.

– А президент – чтобы его переизбрали в ноябре, – продолжил Пол, чувствуя, как Франклин Делано Рузвельт взирает на него с портрета над каминной полкой.

Повисла неловкая тишина. Гордон засмеялся, сенатор остался невозмутим.

Пол затушил сигарету.

– Ну, теперь я все понял. Если меня поймают, связи с вами немцы не увидят. Или с ним. – Шуман кивнул в сторону Рузвельта. – Черт подери, я же просто сумасброд гражданский, а не солдат, как эти детки, – взглянул он на молодых лейтенантов.

Эйвери улыбнулся, Маниелли тоже, но совершенно другой улыбкой.

– Да, Пол, ты все понял верно, – подтвердил сенатор.

– Я и по-немецки говорю.

– По нашим данным, довольно бегло.

Гордясь страной своих предков, дед и отец Пола заставляли детей учить немецкий и общались на нем дома. Полу вспомнились нелепые ситуации, когда родители ссорились и мать кричала на отца по-гэльски, а он на нее – по-немецки. Старшеклассником Пол работал у деда в типографии – набирал и корректировал немецкие тексты.

– Каков план? Я не говорю, что согласен, а просто любопытно. Так каков план?

– В Германию отплывает корабль с нашими олимпийцами, их семьями и с журналистами. Отправление послезавтра. Ты поедешь с ними.

– С олимпийцами?

– Мы решили, что это оптимальный вариант. Берлин заполонят иностранцы. Суматоха поднимется такая, что у армии и полиции будет забот полон рот.

– Официально на Олимпиаде тебе работать не придется, – заверил Эйвери. – Игры начинаются первого августа, Олимпийскому комитету известно, что ты журналист.

– Спортивный журналист, – уточнил Гордон. – Это твое прикрытие. Тебе нужно валять дурака и не привлекать к себе внимания. На пару дней поселишься в Олимпийской деревне, потом осторожно выберешься в город. В отель нельзя: нацисты отслеживают гостей, фиксируют паспортные данные. Для тебя забронируют номер в частном пансионе.

Пол – воробей стреляный. Разумеется, у него появились вопросы.

– Я буду там под своим именем?

– Да, останешься собой. Но мы оформим тебе и запасной паспорт – с твоей фотографией, но на чужое имя. Паспорт подданного другой страны.

– Ты похож на русского: высокий, крепкий, – отметил сенатор. – Решено, что будешь русским.

– Я не говорю по-русски.

– Там никто не говорит. Кроме того, запасной паспорт тебе вряд ли понадобится. Он на самый крайний случай, чтобы выехать из Германии.

– Или на случай гибели, чтобы никто не разобрал, кто я и откуда, – добавил Пол.

Неуверенность сенатора и взгляд, украдкой брошенный на Гордона, доказывали, что Шуман попал в точку.

– А на кого я якобы работаю? – не унимался Пол. – Все газеты пришлют в Берлин стрингеров. Они мигом поймут, что я не журналист.

– Об этом мы подумали. Ты внештатник: пишешь статьи, а по возвращении домой предлагаешь их спортивным газетенкам.

– Кто помогает вам в Берлине? – спросил Пол.

– Давай пока без имен, – отозвался Гордон.

– Не надо мне имен. Вы доверяете ему? Если да, то почему?

– Он живет там уже пару лет и снабжает нас ценными сведениями, – ответил сенатор. – В войну он служил под моим началом. Я лично с ним знаком.

– Под каким он там прикрытием?

– Бизнесмен, участник финансового рынка и так далее. Предприниматель.

– Он и оружие тебе предоставит, и необходимую информацию об объекте, – сказал Гордон.