С. Ю. Витте - [70]

и во всех отношениях почтенного человека, был назначен некоторое время спустя членом Государственного совета. <…>

* * *

Из дел протекавшей сессии Государственного совета в памяти сохранилось еще одно – это проект положения об учреждениях мелкого кредита, давший красочный пример расправы Сергея Юльевича Витте с его оппозициею.

Тактикою ее было нагромождать возражения на всякое предложение министра финансов. Задача эта была крайне неблагодарная. Так как очень умный министр выдвигал предложения продуманные и основательные, то возражения оппозиции не могли не быть в существе совершенно слабыми. Не укреплял их и ложный пафос, в который они облекались. Тем легче было умному и к тому же редко находчивому министру удивительно спокойно, без малейшего напряжения начисто сметать бездарную оппозицию в беспощадном ее лае обезумевших шавок на невозмутимо шествовавшего своею дорогою слона.

Речь зашла о порядке ревизии учреждений мелкого кредита на местах. Исходя из особенностей кредитного дела, при котором малейший повод к недоверию к кредитному учреждению со стороны вкладчиков может его поставить в критическое положение, и имея в виду, что самый факт ревизии может явиться поводом к заподозрению благополучия учреждения, если не будут соблюдены все необходимые предосторожности, проект министра финансов вверял ревизию только совершенно компетентным и опытным в кредитном деле финансовым органам. Оппозиция требовала предоставления права ревизии учреждений мелкого кредита местной административной власти, по распоряжениям губернаторов. Член Государственного совета, бывший губернатор барон А. А. Икскуль фон Гильденбандт указывал, что изъять проектируемые местные учреждения, хотя бы и кредитные, от надзора местной власти лишением последней права ревизии этих учреждений значило бы умалить значение губернского начальства, дискредитировать его в глазах местного населения. Говорили на эту тему и другие бывшие администраторы, отстаивая ту же точку зрения. Но с особенным пафосом эту тему подхватил и развил товарищ министра внутренних дел Александр Семенович Стишинский – он говорил и о колебании престижа, и о подрыве власти, и о принципиальной недопустимости предположения финансового ведомства.

Витте дал оппозиции выпустить весь заряд своей артиллерии.

Когда Стишинский кончил, Витте его поблагодарил за то, что своею речью он удержал его, Витте, от необдуманного шага. «Хорошо, что я не высказался, – пояснил Витте, – до того, как заговорил Александр Семенович. Ведь я готов был уступить. А теперь уже ни в каком случае не уступлю. Я все-таки допускал, что у губернской власти существует какое-нибудь понятие о кредитном деле. А в таком случае, почему бы и не допустить эту власть до ревизии мелкого кредита? Но после речи Александра Семеновича мне стало ясно, что я ошибался. Ведь из этой речи видно, что Александр Семенович не только ничего абсолютно о кредитном деле не знает, совершенно его не понимает, но никогда и не думал о нем! А ведь Александр Семенович – человек высокого служебного положения, большого государственного опыта, товарищ министра внутренних дел, бывший товарищ государственного секретаря. И он ничего, так-таки ничего в кредитном деле не понимает. Чего же можно ожидать от губернаторов? Теперь, благодаря Александру Семеновичу, я совершенно убежден в том, что им ни в коем случае не может быть предоставлено право ревизии мелкого кредита. И от этого я уже не отступлюсь. Лучше возьму свой проект назад, как бы остро ни ощущалась на местах надобность в проектированной мере».

Стишинский сидел красный как рак. И вся оппозиция застыла в бессильном молчании. В лице Стишинского и ей была дана «по способу наведения» совершенно недвусмысленная квалификация.

Лопухин В. Б. Записки бывшего директора департамента Министерства иностранных дел. СПб., 2008. С. 59–60, 127–128.

С. И. Шидловский Воспоминания

<…> Начальством моим бывали самые разнообразные люди, сменявшиеся чуть не каждый месяц, и каждый из них имел свои приемы и свой способ ведения дела, к которому нужно было применяться, для того чтобы дело мало-мальски шло вперед. Положение было, с моей точки зрения, нормальным только во время краткого управления министерством Кривошеина. Он вызвал меня и сказал мне, что знает меня и верит мне, и поэтому просит меня действовать самостоятельно, хотя бы от его имени, и испрашивать его указаний только в тех случаях, когда я это найду нужным. Эти директивы, данные способным администратором, очень напоминают мне разговор С. Ю. Витте с одной барыней, которая, встретясь с ним где-то в обществе, стала умиляться над тем количеством работы, которую ему приходится брать на себя, стоя во главе такого обширного ведомства, как Министерство финансов. Витте ей ответил, что она ошибается и что работы у него вовсе не так много, причем перечислил все отдельные отрасли, ему подчиненные, каковых оказалось, если не ошибаюсь, восемь. Поставленные мною во главе каждой отрасли лица пользуются полным моим доверием, сказал Витте, каждый из них имеет у меня еженедельный доклад, длящийся полчаса, таким образом у меня занято четыре часа в неделю, а в остальное время я свободен. Конечно, в таком ответе есть доля преувеличения, но по существу он правилен, только таким образом можно разумно вести дело, имея на руках большую и сложную машину. <…>