С. Ю. Витте - [195]

Однако результаты их не радовали правительство, так как хотя крайние партии в обе стороны, т. е. как крайние правые, так и крайние левые, потерпели на выборах несомненное поражение, но та партия, которая прошла на выборах в городах и в земствах, была не только оппозиционная, но даже несомненно революционная, хотя и с явно буржуазным оттенком. Партия конституционалистов-демократов, или, как ее окрестили по начальным буквам (К. Д. каде, cadet), кадетов, обнародовав хотя и расплывчатую, но преисполненную заманчивыми обещаниями и посулами программу, ловко воспользовалась промахами правительства, а также настроением минуты. Руководимая весьма неглупыми людьми из служащих и отставных профессоров, так или иначе пострадавших за свои либеральные убеждения, и передовых литераторов и адвокатов, партия кадетов успела привлечь на свою сторону большинство инородцев, а из русских людей с именем – таких, о которых публика по крайней мере слыхала. Как известно, лозунгом всего либерального общества, повторяемым большинством, конечно, весьма малосознательно, но настойчиво, было требование прямых выборов вместо двухстепенных и трехстепенных, установленных избирательным законом; и в этом отношении кадеты ловко вывернулись, обратив, в сущности, двухстепенные выборы в прямые и притом из тайных преобразовав их почти в открытые. Действительно, интригуя всеми доступными средствами, иногда даже еле-еле умещавшимися в пределах законности, хотя и не переходившими их, в пользу избрания выборщиков, принадлежащих к их партии, кадеты объявили открыто и, так сказать, официально имена своих кандидатов в члены Думы, которых выборщики их партии обязались избрать. Таким образом, петербургский житель, голосуя в своем участке за внесенных в кадетский список выборщиков Иванова, Васильева, Сидорова, знал, что он, в сущности, голосует не за них, а за Кареева, Щедрина, Винавера и т. д. – за тех кандидатов кадетской партии, за которых выборщики Иванов, Васильев и Сидоров обязались заранее голосовать.

Я не намерен заняться здесь разбором тактики партий и историею выборов в Первую Государственную думу, но счел нужным коснуться этого вопроса постольку, поскольку он мне казался важным для выяснения отношений к нему Витте и его кабинета. История этой эпохи, конечно, будет со временем написана, и хотя, не будучи даже пророком, можно предсказать, что будет она писаться под влиянием партийных симпатий и антипатий, но, конечно, настанет время и для беспристрастной ее разработки. Поэтому я воздерживаюсь от более подробного повествования об успехах кадетов и их видимых причинах, ограничившись сказанным выше.

Витте не ожидал таких результатов выборов и был ими поражен. Кажется, я был единственным человеком в Совете министров, который предсказал заранее победу кадетов или по крайней мере громко предрекал ее. Помню, когда после победы этой партии в Петербурге я сказал, что в Москве число поданных голосов будет еще больше, на меня и Витте, и Дурново посмотрели с некоторым сожалением, как на человека, не находящегося в курсе дела, и спокойно ответили, что в Москве сильна только одна партия – купеческая, а что она решила провести кандидатов «Союза 17 октября». Когда результаты подтвердили мое предсказание – это, видимо, произвело большое впечатление на Витте, и он первый заявил, что я был прав, а он ошибся.

Отношение его к победившей на выборах партии было определенное – он считал ее вреднее и опаснее для России, чем социалистов или даже анархистов: он говорил, что с крайними партиями может быть открытая и честная борьба, а со скрытыми революционерами, как он называл кадетов, борьба только на хитрости. Он не скрывал от некоторых из нас, что, по его убеждению, ввиду результатов выборов Первую Думу правительству придется распустить, так как работать с нею никакое правительство не будет в состоянии: кадеты не захотят помочь правительству умиротворить и устроить Россию, так как, говорил он, единственная их цель – управлять самим, а не служить царю и стране. Он указывал на то, что самую монархию, хотя бы и строго конституционную, кадеты признавали только неизбежным временно злом, не скрывая своих симпатий к республиканскому образу правления, конечно, при том условии, если они сами будут во главе правительства. Конечно, Витте не занимался предсказаниями и не пытался предвидеть все, что случится, но я должен засвидетельствовать, что он совершенно правильно указал мне, например, что кадеты поведут с правительством парламентарную борьбу в Думе, стараясь придерживаться конституционных традиций, а именно это обстоятельство, по его мнению, затруднит правительство в приискании такого повода для неизбежного роспуска Думы, который ясно доказал бы всему миру, что вина падает не на правительство, а на самое Думу. Как устроить это – он мне не говорил, но ясно было одно: как только выяснился состав будущей Думы, т. е. в середине апреля, Витте был уверен, что о совместной работе с новым парламентом, которого он так жаждал и на который он указывал государю как на якорь спасения, речи быть не может.