S.W.A.L.K.E.R. Похитители артефактов - [9]

Комментатор лопочет, что, мол, нехорошо валить беззащитных спортсменов, неправильно это и некрасиво — примерно как бить маленьких девочек бейсбольными битами по невинным мордашкам. Он бы еще о христианских добродетелях вспомнил!

Вот теперь-то мероприятие становится значительно динамичней. Никто из попрыгунчиков не горит желанием отправиться в мир иной.

Молодцы!

…лучше всех воспарил и приземлился представитель ЮАР.

Церемония награждения мне — ну совершенно! — не интересна. Хватаю Лариску под остренький локоток. Спина к спине, прикрывая друг дружку, топаем к выходу. Лариска из «мини-узи» ласкает толпу разрывными гостинцами. С тех пор как меня бросила Надька, Лариска надежно прикрывает мой тыл. Напоследок швыряю гранату. Отступать нужно с шумом, пресекая малейшие попытки преследования.

По бронежилету текут эритроциты. Что за на?!. А, ухо оторвало. Ну, ничего, до реанимации заживет.

Скорее во второй ангар. Там тоже вроде какие-то показательные выступления.

Urban skiing. Ага. Тоже экстрим?

А то!

Лариска недовольно шипит.

А я проталкиваюсь поближе к полигону, смонтированному из железных труб, керамики и полимерных щитов. Внимательно слушаю вопли комментатора.

«Уважаемые самураи! Господа офицеры! Сейчас спортсмен из Канады продемонстрирует вам фигуры высшего пилотажа! Обратите внимание на эти чудеса ловкости!»

Да уж, эффектно, впечатляет. Толпа безумствует — восторг, признание. Белобрысый гигант выделывает нечто неимоверное. Он прыгает! — высоко! — через контейнеры утилизаторов радиоактивных отходов и скользит по причудливо выгнутым перилам. Приземляясь на рейл, канадец слегка приседает, амортизируя коленями. Канты как наждак зачищают рейл, кажется, что вот-вот из-под лыж полетит стружка — противный скрежет бьет по ушам похлеще ударной волны.

«Великолепно!»

Зрители ставят оружие на предохранители — высшая степень признания! — стягивают бактерицидные перчатки и рукоплещут. И я ставлю и тоже хлопаю в ладоши; что я хуже других или пацифист какой?

«Захватывающе!»

Блондинчик на мгновение зависает в воздухе. Блики ослепительной улыбки прошибают мои защитные светофильтры. И тут же канадец падает на заостренные куски арматуры, оттуда перепрыгивает на бензопилу, проскальзывает меж раскаленными струями металла.

И все это без бронежилета — шелковая майка на голом пузе да на ляжках штаны безразмерные! Ужас! Кошмар!

Настоящий экстрим!!!

Толпа не дышит.

Лариска тоже.

Комментатор щебечет о каких-то блайндслайдах и ноуз-прессах. В общем, ругается как прапорщик аэромобильных войск. А я…

А по мне стреляют. Попадают, естественно, в Лариску. Она недовольна, и ее можно понять:

— Платье! Платье порвали, сволочи! Не прощу, контужу!

И завертелось. Хотели как лучше, а получилось не по-детски — таки поймал я очередь, что называется, кишечником. Ничего, до свадьбы заживет. Обидно только, что на соревнования по фуллконтактному фристайл-до Лариска меня не пустила.

— Федор, домой!

И поволокла к лимузину. Который всепогодный и повышенно проходимый. В прямом смысле поволокла. Взвалила на плечо — и вперед. А я как бы парень немаленький: сто кэгэ живого веса и никакого жира, сплошная кость без мозгов да мышца без прожилок. На мне еще и бронекомплект модный — три центнера с гирькой! Да навешано амуниции всякой, чтобы на пару суток автономного боя хватило и на салют осталось. Тяжело моей подруге, ой как тяжело…

Вот и закончился праздник.

Эктрим-шоу, эх.

Живут же люди! Индивидуальности! Испытывают себя, занимаются опасными видами спорта! Не то что некоторые вроде меня!

А теперь что? Известно что: ночку в реанимации перекантуюсь, а с утра, с понедельника то есть, опять быт и опять рутина. Убийства заказные, разборки всякие ядерные. Там наймешься повоевать, здесь в каратели завербуешься… Скучно, неинтересно, все как у всех, все как у людей. Изо дня в день одно и то же: кровь, вопли раненых, пыточные подвалы. Устаешь, как собака. Как волкодав. По кругу, цикл, чтоб его: работа — дом — работа. Каждого пятого к шведской стенке, да кто ж так насилует, дайте батьке помародерствовать…

Да уж, это не экстрим-шоу — это обычная жизнь, будни.

А Лариска, она… Она же киборг, ага. И губы у нее резиновые. Без подогрева. Потому и целоваться с ней… Н-да…

А куда деваться? Надо, Федя, надо…

Вячеслав Шторм Холодное лето 2044-го Глумливая сказка

И поставили его к стенке, и приказали:

«Ну, говори свое последнее желание!»

И ответил он: «Не убивайте меня, мужики… А?..»

В бункере стоял запах еды и патронов.

«А еще говорят, что деньги не пахнут!» — хмыкнул Лузер, поправляя на плече лямку рюкзака и жадно поводя носом. К сожалению, запах был хоть и манящим, но не сложным. Ни тебе желанных пряных ноток антибиотиков и благородной горечи спиртяшки в «сердце», ни уловимых лишь редким ценителем отголосков противогазных фильтров в шлейфе…

Как бы там ни было, а сумрачное, небритое лицо побиранца, украшенное восемнадцатью живописными шрамами, озарил робкий луч улыбки. Впервые с того момента, когда «берцы» Лузера оставили первый отпечаток в непролазной грязи Голимых болот.

С удовольствием прислушавшись к сладострастному похлюпыванию смертоносного офисного планктона на чугунной двери бункера снаружи, побиранец щелкнул рычажком налобного фонаря.