С винтовкой и пером - [2]
Стойкость и упорство русских солдат сорвали планы стран Четверного союза. Несмотря на значительные территориальные приобретения, главную стратегическую задачу Германия не решила. Русские армии, оттягивавшие на себя более 60 процентов сил центрального блока, вышли из-под удара. Русский фронт был отодвинут, но не ликвидирован.
6-я Сибирская стрелковая дивизия, в которой служил Тодорский, до июля 1915 года упорно обороняла позиции на реке Бзуре к северу и югу от города Сохачева. В период организованного отступления русских армий дивизия участвовала в арьергардных боях на Блонской позиции, отбивала яростные атаки немцев на Варшавские форты, совершила трудные марш-маневры за реки Висла, Западный Буг, Нарев и Неман. В начале осени фронт стабилизировался.
Тяжелые испытания, горечь поражений, гибель боевых товарищей – все довелось пережить тогда Александру Тодорскому. С первых дней пребывания в действующей армии он проявлял исключительное бесстрашие, презрение к опасности, высокое воинское мастерство. «За отличия, проявленные в делах против неприятеля», Тодорский был награжден шестью боевыми орденами: Анны 4-й, 3-й и 2-й степени, Станислава 3-й и 2-й степени, Владимира 4-й степени. В марте следующего года он был произведен в подпоручики, месяц спустя – в поручики, в сентябре того же года – в штабс-капитаны, летом 1917 года – в капитаны. Перед ним открывалась блестящая военная карьера. Но она уже не прельщала демократически настроенного молодого офицера. Великая трагедия мировой войны, на многое открывшая ему глаза, стала и его личной трагедией.
Глубокое возмущение Тодорского вызывало бесправное положение солдат. В глазах реакционных генералов и офицеров нижние чины были «серой скотинкой», бессловесными, все сносящими рабами, единственное предназначение которых – беспрекословно идти на смерть во имя царя-батюшки. Солдат унижали и оскорбляли, подвергали жестоким наказаниям за малейшую провинность.
Молодой командир Александр Тодорский не отгораживался от жизни своих солдат, делил с ними все тяготы фронтовых будней, был прост в обращении и человечен. Любопытная деталь: в специальную записную книжку Александр заносил подробные сведения о своих подчиненных: фамилия, имя, отчество, какой губернии, волости, деревни, сколько лет, холост или женат, сколько детей в семье, грамотен ли, сколько имеет земли или не имеет таковой, чем занимался до военной службы, особенности характера. В результате вырисовывался человеческий и социальный портрет каждого солдата. Это позволяло Тодорскому хорошо знать своих подчиненных, помогало в его действиях руководителя и воспитателя.
Понятно, что и солдаты с любовью и уважением относились к такому командиру. В 1917 году, когда реакционное командование привлекло Тодорского к военному суду, солдаты саперной команды писали командиру 24-го Сибирского стрелкового полка: Тодорский всегда «считал нас братьями, считал гражданами, и нам легко было служить под его начальством, легко было даже тогда, когда на нашу долю выпала задача прикрывать более чем двухмесячное отступление полка во время отхода с варшавских позиций» [3].
Дважды солдаты спасали Тодорскому жизнь. Вот как это было.
В мае 1916 года 5-й Сибирский армейский корпус срочно перебросили с Северного фронта на Юго-Западный, войска которого перешли в мощное наступление. По замыслу командующего фронтом генерала А. А. Брусилова основной удар по противнику в общем направлении на Луцк-Ковель наносила 8-я армия. В ее состав и вошел 5-й Сибирский корпус.
Брусиловский прорыв – одна из крупнейших наступательных операций русской армии в годы первой мировой войны. Она привела к серьезному поражению австро-венгерских войск в Галиции и Буковине. Противник потерял убитыми, ранеными и пленными до полутора миллионов человек. Чтобы ликвидировать прорыв, военное командование стран Четверного союза вынуждено было снять с Западного и Итальянского фронтов 30,5 пехотные и 3,5 кавалерийские дивизии[4].
На всю жизнь запомнились Тодорскому ожесточенные бои, развернувшиеся при форсировании реки Стоход. 1 июня в час ночи саперной команде 24-го Сибирского полка было приказано установить переправы через реку на участке Козин – Старый Моссор. Приказ был успешно выполнен. Вместе с наступающими стрелковыми батальонами команда, вооруженная трофейными австрийскими винтовками, весь день атаковала противника. К вечеру удалось выбить немцев из деревни Богушевка. Далее предстояло форсировать болото шириной до полутора верст, прорезанное двумя рукавами реки. Но противник вел сильный артиллерийский огонь, и атака захлебнулась. Стало очевидно, что уставшие солдаты не в состоянии без артиллерийской поддержки выполнить новую боевую задачу. Командир полка доложил об этом командованию. Однако начальник дивизии приказал продолжать наступление. «Когда берут крепость, – заявил он, – то не жалеют десятков тысяч солдат, а полк отказывается форсировать какое-то болото» [5].
На рассвете 2 июня, отбив контратаку немцев, батальоны 24-го Сибирского полка вновь начали переход через болото. Стрелки двигались по пояс в воде, многие проваливались по шею. Более двухсот солдат утонули. Когда наступавшие были в 70 метрах от проволочных заграждений, немецкие «секреты» обнаружили их, обрушился шквал огня. Выбившиеся из сил стрелки понесли большие потери (из строя выбыло около тысячи нижних чинов и семь офицеров) и отошли на исходные позиции. Часть раненых осталась в расположении противника. Поручик Тодорский, раненный ружейной пулей в правое бедро, был вынесен из-под проволочного заграждения Матвеем Бучинским, Николаем Лазарчуком и Сергеем Сидоренко. Полк получил приказ перейти к обороне занятого участка...
