С видом на жизнь. Дилогия - [11]

Задремал среди ясна дня,

Проворонил коня.

Не вернуться ему домой.

Без коня голова долой.

Ночь темна не видать ни зги,

Знать пора помирать с тоски.

Ускакал конек с ветерком,

В те края, где не бьют кнутом,

Где никто не захомутит,

Не стреножит, не зауздит.

День — бедень, да ночь — ночлег

Светел месяц,

Да долог век.

Где‑то там вдали за рекой

Бродит коногон седой.

(Д. К.)

— Это… прекрасно, — вдруг сказал орк, — не было бы так больно, подумал бы, что умер.

— Господи… Ты пришел в себя… — я вскочила и засуетилась, не зная, что делать дальше. И это было, по крайней мере, честно. Я, действительно, не знала. — Как ты себя чувствуешь?

— Я не понимаю, что произошло… Кто ты?

— Я — Вета, так… местная жительница, — я махнула рукой, — гораздо важнее, помнишь ли ты свое имя?

— Я Данияр, орк, вообще‑то, — было такое ощущение, что он засмущался.

— Да знаю я, что ты орк.

— Откуда? Я же на них мало похож.

— Мужики в деревне говорили, когда тебя убить хотели, — пожала я плечами. А он, действительно, на орка не похож. Высокий, статный, с правильными чертами лица. Только широкие скулы его выдают, да чуть раскосые глаза. Стрижен коротко, как орки любят, и телосложение у него богатырское. Сколько же ему лет? Двадцать? Ну или около того. — Тебе вредно говорить много, потом все расскажешь и расспросишь.

— А кто меня спас? — он стал оглядываться, надеясь увидеть кого‑нибудь более дееспособного.

— Вообще‑то я… Только еще рано говорить об этом, существует опасность заражения и воспаления ран. Так что, будь умницей, не вставай и делай, что я скажу.

По мере того, как я говорила, его глаза округлялись, а говорить он и вообще забыл как.

— Ты челюсть подбери и не задавай глупых вопросов, — мне стало даже обидно. Ну сколько можно считать меня ребенком! Хотя… от горшка два вершка… И так еще лет десять… Я даже тяжело вздохнула.

Днем, пока Данияр спал, я приготовила суп из имеющихся продуктов и сейчас налила его в миску, подсела на край лавки и, подложив орку под спину свернутый тулуп, принялась кормить больного. Он запротестовал, попытался взять инициативу в свои руки, но, неудачно пошевелившись, зашипел от боли и сдался. Дав последние рекомендации, я отправилась домой. И так вопросов у родителей будет не меряно, зачем усугублять ситуацию.

Утром следующего дня меня в домике у Зора ждал форменный допрос. Началось с простенького сколько мне лет, потом — где я училась врачеванию, потом — еще куча. Я отвечала правдиво: восемь, нигде, да, да, да, нет. И так далее. Чтобы перехватить инициативу, я сама начала спрашивать. Данияр был сыном вождя самого большого орочьего племени. Со временем власть перейдет в его руки, а пока его отправили в путешествие по разным странам, чтобы познакомиться с жизнью, как она есть. Он уже побывал в нашей столице и сейчас направлялся в земли оборотней. У деревеньки на него напала стая волков, видимо та самая, что таскала наших овец. С двумя Данияр расправился из лука сразу же, только обнаружив кровожадно настроенных тварей. Еще двух убил мечом. А потом в него вцепились, и пришлось действовать запоясным кинжалом. И все. Помнит еще, что куда‑то полз, а потом была сплошная темнота. В себя его привели звуки песни. По его словам, они были подобны веревкам, тянувшимся к нему, и он начал по ним выбираться из пугавшей его пустоты.

— Ты ждешь кого‑нибудь? — напрягся вдруг орк посреди рассказа. — Сюда кто‑то телепортом идет…

— А, не беспокойся, — я с облегчением рассмеялась, — это мой учитель Зор.

Через секунду среди комнаты материализовался и хозяин домика. Появлению у него новых жильцов, он, казалось, даже не удивился:

— Ты, я смотрю, времени даром не теряешь! Молодец!

— Зор! — радостно кинулась я к нему, как будто не видела целую вечность. — Как хорошо, что ты здесь. Теперь уж точно все будет нормально.

— Что у вас произошло? — спросил Зор, выкладывая из огромной сумки на стол какие‑то книги, баночки с зельями и пакет с чем‑то очень вкусно пахнущим.

— М — м-м, — протянула я, — что там у тебя? Похоже на копченое мясо…

— Ага, оно и есть. Только ты не увиливай от ответа, давай выкладывай!

Я рассказала все, что произошло за два дня. Зор внимательно осмотрел раны больного, понюхал налитый в кружку отвар и одобрительно цокнул:

— Молодец, девочка! Ты, можно сказать, спасла его. И почти безо всякой магии.

— Без магии? Да откуда у меня магия?

— А ты сама не понимаешь… — Зор посмотрел на Данияра, тот только улыбнулся, — вон твой пациент и то понял. Не знаю как у тебя получилось, но ты смогла звуки своего голоса превратить в чистую энергию.

— Бред какой‑то, — пожала я плечами, довольная, тем не менее, что меня похвалили.

Вечер прошел весело, тем более, что мясо было изумительно вкусным. А утром я застала Данияра уже стоящим на своих ногах. Он как раз пытался сделать пару шагов.

— Ты зачем встал, — накинулась я на него, подбегая и подставляя себя под его руку. Он усмехнулся:

— Вот ведь, пигалица! Ты думаешь, удержишь меня, если я грохнусь!

— Удержать не удержу, но падение смягчу. А тебе будет потом стыдно, что зашиб меня до смерти! Меня! Свою спасительницу!

— Ага! Хочешь, тебе памятник поставлю?