Если на подоконнике, полке или столах осталась свободная плоскость, то ее хозяева заняли цветами в горшках, здесь их более сотни, некоторые цветы с меня ростом, наверное, японцу они кажутся соснами, а есть цветы-крохотки, например, чрезвычайно колючие кактусы и блеклые фиалки в горшках размером с рюмку. Все эти цветы нам надлежало поливать каждый день.
На втором этаже никакой науки, здесь мир Эсмеральды: очень удобная двуспальная кровать с невесомым одеялом, крытым китайским шелком. Каждый сантиметр площади использован для красоты: статуэтки, мягкие игрушки, плюшевый гномик, стеклянные рыбы, цветы, веера и непомерной величины зеленый дракон. Ногу еще можно поставить, локоть уже с трудом, а о том, чтобы положить куда-то юбку или брюки, нечего было и думать.
Гениальная японка Сей Сёнагон, которую я читаю и перечитываю, в XI веке утверждала, что главное для японца — изысканность и утонченность. А что утонченно, что красиво? Оказывается, яйца дикого гуся… или сироп из сладкой лозы с мелко нарубленным льдом в новой металлической чашке… Вы понимаете, о чем я? О каком сиропе в новой металлической чашке можно говорить, если твой дом похож на магазин игрушек? А вообще-то как мне не стыдно! Дареному жилью в зубы не смотрят.
На этом закончу. Там у меня подробностей еще на три страницы. Все это я к тому описываю, чтоб был понятен наш ужас, когда мы застали в доме картину полного разрушения. Уют был повержен в прах. Все было перевернуто вверх дном. В первый момент нас волновала не столько причина беспорядка, сколько необходимость приводить все это в порядок — как мы найдем для каждой вещи свое обжитое гнездо?
— Может быть, хозяева приехали и начали делать уборку? — обнародовала я первую пришедшую в голову мысль.
— Они только люди, а здесь работал смерч…
— Или цунами, — поддакнула Галка.
— Тогда это грабители, — подвела черту Алиса. — Надо посмотреть, что здесь отсутствует.
— По-моему, здесь все присутствует. Когда здесь был порядок, вещей было значительно меньше.
— Да… Если бы разгромили универсам, как поймешь, похитили ли воры пачку стирального порошка и зеленого горошка?.. О господи.
— Ладно, приступим.
Вот здесь и пригодилась моя диктофонная запись. Мы стали поднимать вещи с пола и в соответствии с моим голосом — диктофон как включили, так он и работал до трех ночи — водворяли вещи на место. Как ни странно, поломанных и испорченных вещей было мало.
— Лампу разбили, стеклянную.
— Это мы склеим. Купим клей и склеим.
— Ты говоришь, — спросила Галка, — было две бутылки с коньяком? Сейчас ни одной.
— Странная идея — грабить дом из-за выпивки.
— А может, все это вылазка шпионов иностранного государства?
— Нету здесь никакой вылазки. Все ящики с мыслями в порядке.
— Наше счастье, что рукописи не тронули. А то бы мы до скончания века подбирали страничку к страничке. Идеи гениального японца никому не нужны. Факт налицо.
— Такамицу очень хороший физик, — вступилась Алиса за своего друга.
— Очень за него рада. И за физику тоже.
Особенно трудно было очищать ковер от земли, которая высыпалась из цветочных горшков. Сухая земля пудрой припорошила журналы и книги, ни отчистить, ни отмыть.
— Странно, а кухню не тронули, — радовалась Галка.
— Девки, а не приходит вам в голову, что весь этот погром связан не с отсутствующими хозяевами, а с нами, то есть с трупом в особняке?
Девы мои так и сели, тупо меня разглядывая. Потом Алиса прямо взорвалась:
— Какая, к чертовой матери, может здесь быть связь?
Галка была сообразительней, а потому с воплем: «Паспорт! Деньги!» — бросилась к кладовке, где обреталось наше барахло.
— Паспорт был у меня с собой, — успела крикнуть я на бегу.
— Сколько раз тебе говорить, не носи с собой паспорт, — привычно начала Алиса и осеклась, оглядывая кладовку. Это крохотное помещение напоминало вывернутый наизнанку желудок. Здесь валялись вещи, о присутствии которых мы даже не подозревали. Перечислять их не имеет смысла. Надо просто взять энциклопедию домашнего хозяйства и называть все подряд. Единственно, чего там не было, так это варенья. Если наши тряпки еще полить клубничным, ежевичным или вишневым, то нам в Париже уже делать было бы нечего. Голой на улицу не выйдешь.
— Паспорт нашла, — сказала Галка.
— А деньги?
— Деньги были с собой.
— Значит, наши паспорта грабителям были не нужны.
— Да они его просто не нашли. Паспорт был в куртке во внутреннем кармане.
— Это твоя майка? А лифчик?
— Лифчик это Машкин, не видишь, что ли? Как два гамака. Сволочи, в белье рыться!
— Да они паспорта просто не искали. А за гамак получишь.
— А что они искали? Билеты тоже нашла.
— Да ничего они не искали в прямом смысле слова. Они просто вытряхнули содержимое сумок на пол.
— А моего паспорта нет, — пока еще спокойно сказала Алиса.
Дальше началось безумие.
— У тебя секретная тема?
— От кого? Какие в Дюссельдорфе могут быть секреты?
— А чем ты занимаешься?
— Какая разница? Могильной пылью!
— Они хотят тебя шантажировать. Японец твой им на фиг не нужен, потому что он бездарность, а тебя шантажируют. Ты просто скромная, а на самом деле ты и есть гений.
Алиса с криком: «Уймись!» — дала Галке по шее. В голосе Алисы звучали слезы. Ей-то за что страдать, такой доброй, такой умной! Потащила подруг в Париж, а приехала в Бедлам. Господи, не помогай нам, мы перебьемся, помоги Алисе.
