С вечера до полудня - [4]

Габриеле ужасно захотелось, чтобы здесь не было Гордона и она могла бы подробно объяснить Шелтону ситуацию. Ведь никому постороннему этого просто не понять. Она часто замечала, что обычных людей ее дар просто пугает. Хотя трудно было представить, чтобы Гордон Сазерленд чего-то испугался. Казалось, этот человек скорее способен внушать страх, чем испытывать его.

— Ах, если бы это был дружеский звонок, Шелтон! Три дня назад я еще могла бы позвонить тебе просто по дружбе. — Она поймала взгляд Шелтона, на этот раз он не отвел глаза. — Но не сейчас.

— Что произошло? — Детектив подался вперед и занес карандаш над блокнотом.

Не в силах глядеть ни на него, ни на Гордона, Габриела усердно разглядывала каракули на бумаге.

— Мы можем поговорить наедине?

Сазерленд даже не шелохнулся. Собственно, она и не ожидала, что он выйдет.

Шелтон нервно потер челюсть.

— Я ведь специально позвал сюда Гордона. Вспомни, что случилось в прошлый раз. Он может помочь… если ты позволишь.

Как же он поможет? Ведь этот тип сразу невзлюбил ее и даже не старается это скрыть. Все его поведение, даже поза, совершенно недвусмысленно это показывает. Да у него это и на лице написано.

— Я работаю одна, — напомнила Габриела.

— И тем не менее я остаюсь, мисс Вудс. — Гордон бросил взгляд на часы. — Смиритесь с этим и поехали дальше.

— Полегче, Гор, — нахмурился Шелтон. Потом повернулся к Габриеле, и голос его смягчился. — Давай, детка, расскажи мне.

Девушка молчала, напряженно думая. В конце концов, она же не просила помощи Гордона. Если по каким-то причинам он ее терпеть не может — что ж, это его проблема, а не ее. Она сурово посмотрела на него — пусть-ка уяснит себе это. Тот и глазом не моргнул. Габриела разочарованно перенесла все внимание на Шелтона и начала рассказывать.

— Три дня назад ко мне стали возвращаться прежние ощущения.

— Ощущения? — Реплика Гордона была пропитана угрюмостью.

— Такое чувство, будто стоишь на краю обрыва, — пояснила она. — Будто вот-вот что-то случится.

— Что случится? — Угрюмость сменилась любопытством.

— Не знаю, просто такое чувство. — Заставив себя проявить терпение, Габриела повернулась к нему и тут же пожалела об этом. От его гримасы могло молоко скиснуть.

— Но ты, конечно, разобралась, в чем дело? — спросил Шелтон.

Она кивнула и, прислонившись к стене, устремила взор на потолок со следами потеков от воды.

— Сегодня днем. Я расплачивалась в бакалейной лавке. Протянула кассирше горсть мелких монет. «Ох уж эти покупатели со своей мелочью», — заявила она.

— Ну и что тут такого? — пожал плечами Шелтон. — Грубо, конечно, но ничего особенного.

Габриела устало понурилась. Она старательно отводила взгляд от Гордона, боясь увидеть его реакцию.

— Кассирша не произнесла ни слова, — пояснила она.

В глазах Шелтона зажглось понимание.

— Ты уверена?

— В том-то и дело. — Габриела поднесла руку к виску. — Она жевала резинку, и я видела ее губы. Они не раскрывались.

— Ты слышала ее мысли, — тихо заключил Шелтон, снова отправляя сигару в пепельницу.

От демонстративного вздоха Гордона Габриела внутренне содрогнулась.

— Да, — согласилась она. Оба они — и она, и Шелтон — прекрасно знали, что означает этот случай с кассиршей: время, когда Габриела могла наслаждаться жизнью, время внутренней свободы и мира прошло. Дар вернулся к ней.

— И что ты сделала?

Габриела невесело усмехнулась.

— Сама себе не поверила. Отказалась признать, что это случилось вновь. Отказалась принять это.

Она не стала говорить, что проплакала всю дорогу домой, скорбя об утрате своей «нормальной» жизни и своих учеников, заслуживающих лучшего педагога, чем она, одолеваемая видениями. Дар не был ей в радость. Хватит с нее, она уже достаточно «награждена» им!

Шелтон подался вперед.

— И как, получилось?

— Что?

— Прогнать свои видения, — вмешался Гордон. Он тоже нетерпеливо наклонился вперед, уперев локти в колени.

— Я пыталась…

Так оно и было. Но, уже раскладывая покупки по полкам буфета, она поняла, что спасенья нет. Как раз в тот момент ей в первый раз явился образ девочки и душу ее снова начали терзать все демоны ада.

Шелтон в явном недоумении покачал головой.

— Так ты, значит, можешь отогнать видения?

Бедняга, он еще надеялся, что у нее есть выход. Габриела была благодарна ему за сочувствие, но, увы, выхода у нее не было.

— Нет, Шел. Не могу.

— Еще бы. Это было бы слишком удобно.

В голосе Гордона слышалась самодовольная снисходительность. Габриела бросила на него взгляд, полный испепеляющей ненависти, но он никак не отреагировал. Шелтон испытующе смотрел на нее, потирая челюсть и почесывая затылок, а потом хлопнул ладонью по столу.

— Прости, Габи, это грубо, но я пойду напрямик.

— Хорошо.

Как будто когда-то было иначе, подумала она.

— Ты сможешь с этим справиться?

Вопрос, хоть и болезненный, бил в самую точку. Сколько раз она сама задавала его себе с тех пор, как осознала, что все повторяется. Она мучительно рассуждала, прикидывая и так, и этак, но, какими бы путями ни шла ее мысль, все дороги вели к одному.

— У меня нет выбора.

— Ну конечно же, нет, — хмыкнул Гордон, явно давая понять, что думает наоборот.

Эта насмешка переполнила чашу ее терпения. Совсем как та последняя соломинка, что сломала спину верблюда. Да что этот тип о себе воображает? Не тая гнева, она повернулась к нему.