С утра до вечера - [82]

Игры разряжают, так сказать, душевное напряжение. Они хорошая гимнастика и для мышц.

Шиллер, немецкий поэт, утверждал: «Человек играет только тогда, когда он Человек в полном смысле этого слова, и только тогда он Человек, когда играет». Нечто подобное можно сказать и про животных. Тоскующее, больное, обездоленное животное никогда не играет. А когда играет, веселится и радуется, легче ему переносить все невзгоды. Игра и развлекает, и закаляет, учит ловкости и умению защищаться и охотиться.

Играют друг с другом не только выросшие вместе сверстники и товарищи по стаям и стадам, но и животные разных видов: в зоопарках, на площадках молодняка, например. Но бывает, что и дикие животные разных видов, встречаясь где-нибудь в лесу, у водопоя или на пастбище, вдруг начинают играть: страусы с зебрами и антилопами; например, видели, как олень играл с лисой, белки с кроликами, а заяц с черным дроздом. Одна дружелюбная парочка, белый кролик и черная ворона, жить друг без друга не могли: так любили играть вместе.

Я уже рассказывал о токовых «танцах» птиц. Нечто подобное — ритуальные, тоже, по-видимому, «токовые» танцы — есть и у зверей.

Давно уже ходят слухи о загадочных танцах индийских диких слонов, на которые они собираются в самой глуши джунглей.

Танцуют и козлы серн перед молодыми козлами и козами: скачут, выгнув головы в ложной угрозе, встают на дыбы в замысловатых каприолях и вообще многие «па» проделывают на задних ногах. Антилопы топи кружатся каруселью, вереницей друг за другом, вокруг дерева или нескольких деревьев. Другие стоят в стороне и смотрят, а потом, насмотревшись, входят в круг играющих и тоже «танцуют». Антилопы импалы хороводы водят не около деревьев, а вокруг своих самок: с блеяньем, задрав головы и хвосты, бегают вокруг них, а самки стоят в середине, опустив головы.

Но самые впечатляющие танцы у шимпанзе. Одна группа шимпанзе на научной станции в Тенерифе прославилась танцами, почти человеческими по манере. Когда этих обезьян привезли в Европу, они еще некоторое время танцевали и там, и доктор Крумбигель, большой знаток зверей, видел эти танцы. Самцы становились в круг и, ударяя в ладоши, более или менее ритмично топали ногами, словно «утрамбовывали» ее. Одна нога много раз, но легко касалась сверху другой ноги — такое еще «па» было в обезьяньем танце. Самки же только кружились: достаточно неуклюже, но не без кокетства.

Похоже, говорит Крумбигель, танцуют иногда и гориллы. Но чаще развлекают они себя ритуалом «биения в грудь». Георг Шаллер, который, как я уже говорил, много дней жил бок о бок с дикими гориллами в лесах Африки, заметил, что в этом их танце девять разных «па», которые исполняются по отдельности или в различных комбинациях.

Хотя молодые гориллы, прожив на свете лишь три-четыре месяца, уже пробуют по частям разучить этот ритуал, привилегия на его полное исполнение принадлежит старым, матерым самцам с седыми спинами. Представление начинается отрывистыми криками. Потом танцор срывает с дерева ветку и зажимает ее между губами, встает на ноги и в исступлении рвет листья и бросает их вокруг. И вот кульминация танца (или ритуала, или чего-то еще, пока нам еще не ясно, что это значит на самом деле): горилла, сгибая руки в локтях, попеременно то одной рукой, то другой бьет себя ладонями в грудь. Та гудит, как хороший барабан! Одна нога обычно приподнята, а ярость, может быть и театральная, этого страшного на вид, черного, лохматого, огромного зверя, кажется, не знает предела. Затем горилла быстро отскакивает в сторону, на бегу рвет листья, ломает сучья. И в финале колотит ладонями по земле.

Думали, что это «танец» угрозы, но впечатляющие сцены «биения в грудь» разыгрываются в диких лесах и в мирное время, когда никаких врагов и близко нет. Может быть, это репетиция? Или просто развлечение? Когда горилл узнáют получше, тогда и вопрос этот решится. Пока можем только гадать.

Раньше думали, что молодые птицы и птенцы не то что щенки и котята: играми себя не веселят. (Некоторые ученые даже «теории» придумали, почему это так.)

Но нет, играют и они, хотя, как ни странно, люди долго этого не замечали.

Теперь у науки большой список всевозможных птиц, молодежь которых так же играет, как и юные звери. Тут и воробьи, и зяблики, и вороны, и голуби, и фазаны, и утки, и сарычи, и орлы, и соколы, и олуши, и турако, и уорблеры, и птицы-носороги, и колибри, и многие другие.

Попугаи, играя, валяются по земле, катают мячи и камни. Пеликаны тоже играют с камнями и ветками, которые часто воруют у соседей. А молодые бакланы, размножаться которым время еще не пришло, с увлечением строят гнезда. Это тоже игра.

Известный этолог, доктор Нико Тинберген, видел, как молодые пустельги, сытно пообедав после удачной охоты в полях, летели туда, где были гнезда, в которых они родились, и часами играли здесь на песчаных дюнах с сосновыми шишками и сухими былинками. Незаметно проходило время, а когда аппетит снова напоминал о себе, птицы улетали в поля, на охоту.

Видели, как молодой сокол, который лишь через две недели научился летать, играл со своим отцом в воображаемый воздушный бой. Он подпрыгивал вверх, отчаянно работая крыльями, пикировал вниз и сам отражал такие же импровизированные атаки взрослого самца. Но ни тот, ни другой сильных ударов не наносили. Это была игра и первые уроки высшего пилотажа.