С точки зрения экономиста (О романе Александра Бека 'Новое назначение') - [11]

За что же тогда сместили Онисимова? Обратимся к фактам романа. Факт первый. Серебренников не стремится уехать с Онисимовым в "Тишландию". Почему? Ведь он всю жизнь на первое место ставил себя и свои интересы. И если бы перестройка была действительно кардинальной, серьезной, ставящей на карту судьбу аппарата (и Серебренникова), то он бы уехал с шефом. Но само решение Серебренникова остаться можно истолковать только так: перемены, считает он, не будут столь радикальными, как кажется. И место для таких, как он, всегда найдется и в новой системе. Соответственно новизна ее не столь значительна. Факт второй. Сослуживцы Онисимова, его подчиненные и коллеги, провожая его на аэродром, тоже не считают, что Административная Система меняется кардинально. Они как-то нутром чувствуют, что "все утрясется", что "поухает, поурчит гром и угомонится". Больше того, они уверены, что Онисимова "вновь призовут в индустрию".

Факт третий. Академик Челышев, по существу, оценивая уже новые времена, говорит: "У нас любят, чтобы под рукой был человек, с которого за все можно спросить. А то и спустить с него три шкуры. Тогда и найдут вас: как раз место для вас". Следовательно, и он не видит кардинальных перемен.

Факт четвертый. И в условиях перестройки все так же отчаянно борется за свое изобретение Головня, направляя новое письмо в ЦК. Министр Цихоня говорит ему: "Что же ты, Петр Артемьевич, сразу адресуешься в ЦК? Не мог, что ли, прийти ко мне? Или написать нам в министерство?" Петр отвечает: "Как член партии, используя свои права..." "Господи, мы сами бы тебе все организовали". "Знаком, товарищ министр, с вашей организацией".

Так, деталь за деталью, мелочь за мелочью (вплоть до описания порядков в правительственной больнице, которые "устояли" при всех перестройках) Александр Бек - не знаю, сознательно ли, но явно в соответствии с правдой жизни - подводит нас к иному объяснению отставки Онисимова.

Вдумаемся еще раз в события перед отставкой. Что сделал Онисимов? Он высказал в ходе предварительного обсуждения возражение против решения, к которому - судя по всему, судя по Комиссии ЦК - уже склонялся Верх. Онисимова сместили не за то, что он сопротивлялся - нет, до этого не дошло, - а за то, что он позволил создать впечатление о своей неготовности выполнить директиву Верха.

Другими словами, его сместили за главное и недопустимое преступление в Административной Системе - за неготовность немедленно, беспрекословно выполнить приказ, За то, что он плохой солдат и исполнитель. Его сместили за нехватку именно того, что он считал - и верно считал - своей сутью, своей главной добродетелью. Онисимов нарушил законы Административной Системы. Собственно, далее не нарушил. Создалось впечатление, что он может стать нарушителем. Услышав о совнархозах, Онисимов не сделал того, что делал всегда, всю свою жизнь, - не сказал, став возле телефонного аппарата по стойке "смирно": "Слушаюсь. Вы правы. Будет сделано. С полным напряжением сил. Под мою ответственность".

Но если в этом причина отставки Онисимова, то логичен второй вопрос: в чем же ошибся Онисимов? Почему он, всю жизнь выступая идеальным исполнителем, вдруг отступил от этой роли?

Зададим другой, вспомогательный вопрос. Позволил бы Онисимов высказать малейшее сомнение в отношении совнархозов, если бы это было предложение Сталина? Если бы еще был на месте Берия? Я думаю, что ответ очевиден. Онисимов сказал бы: "Есть!"

Значит, уход Сталина, разоблачение Берия, XX съезд партии, делегатом которого был Онисимов, со слезами на глазах слушавший доклад Н. С. Хрущева о культе личности, - только это и могло быть причиной изменения поведения Оиисимова.

Мы подходим к главному выводу. Они-симов позволил себе отойти от стереотипной роли бойца за выполнение директив, потому что он всерьез решил, что Административная Система изменилась. Он знал Систему, ее законы. И не посмел бы их нарушить, если бы не считал, что теперь времена уже новые. Не конфликт с. новым, а именно вера в то, что это новое УЖЕ НАСТУПИЛО, привело к появлению у Онисимо-ва зачатков самостоятельности, и он позволил себе самые робкие возражения и сомнения по поводу директивы Верха.

Главная ошибка Онисимова в том, что Административную Систему он отождествлял с одной ее конкретной формой - со Сталиным, с Берия. И устранение этой ФОРМЫ Административной Системы он воспринял как начало отхода от ее СУТИ.

А между тем его вывод об отказе от Административной Системы был явно преждевременным. Речи и намерения он принял за дела и реальные изменения, желание отойти от прошлого - за фактические перемены. Он не понял того, что видел даже его сын: "у новых времен зубки еще не прорезались". Для руководителя такого масштаба, "следователя", умеющего "вытянуть правду", такого рода заблуждение совершенно непростительно. За это он и был сразу же наказан, наказан отставкой...

И эта ошибка Онисимова, несомненно, наиболее поучительный урок для всех нас из посмертного романа Александра Бека. Ведь не только Онисимов, но и Н. С. Хрущев, и все мы думали, что, устранив из Административной Системы культ личности, мы уже решим все проблемы нашего будущего. Теперь, с позиций исторического опыта, мы видим, что это не так. Система нам отомстила...