С тех пор, как уснула моя красавица - [66]

Подошел сенатор Мойнихэн.

— Майлс, молю Бога, чтобы ты взял на себя Отдел по борьбе с наркотиками, — сказал он. — Ты нам просто необходим. Пора кончать с этой дрянью. Мы рассчитываем именно на тебя.

Когда сенатор отошел, Нив подняла глаза.

— Ты говорил о том, что только прощупываешь почву. Оказывается, это давно решенный вопрос.

Майлс изучал меню. Подошла Маргарет, официантка, обслуживающая его уже много лет.

— Как сегодня креветки по-креольски?

— Потрясающие.

Майлс вздохнул.

— Я так и знал. Из уважения к моей диете принеси мне, будь любезна, жареную на огне камбалу.

Потягивая вино в ожидании заказа, Майлс сказал:

— Мне придется все время проводить в Вашингтоне. Следовательно, я должен снять там квартиру. Я бы ни за что не оставил тебя, Нив, зная, что где-то бродит Никки Сепетти. Но сейчас я, действительно, могу быть спокоен. Вся шайка ненавидела Никки за то, что по его заказу была убита твоя мать. Мы не давали им покоя до тех пор, пока большая часть не отправилась вместе с ним в тюрьму.

— Так вы не верите его предсмертной исповеди? — спросил Джек.

— Для таких, как я, трудно видеть человека, покидающего мир с ложью на устах. Нас воспитали в вере, что предсмертная исповедь позволяет попасть на небеса. Но в случае с Никки я полагаюсь на свою первую реакцию. Его слова — последнее прости семье, а те, по всей видимости, на это попались. Давайте поговорим о чем-нибудь интересном. Джек, вы достаточно долго в Нью-Йорке, чтобы предположить, победит мэр на следующих выборах или нет?

Когда они заканчивали пить кофе, позади их столика появился Джимми Неарис.

— Комиссар, вы знаете, что тело мисс Ламбстон обнаружила моя давняя клиентка Китти Конвей? Она часто захаживала сюда со своим мужем. Это потрясающая женщина.

— Мы с ней сегодня встречались, — сказал Майлс.

— Если вы снова ее увидите, передайте ей привет и скажите, чтобы она не забывала меня.

— Может, я даже поступлю лучше, — небрежно сказал Майлс. — Может, я сам приглашу ее сюда.

Такси сначала остановилось возле дома Джека. Пожелав спокойной ночи, Джек попросил:

— Мне не хочется показаться назойливым, но вы не стали бы возражать, если бы я тоже пошел с вами в квартиру Этель?

Майлс удивленно поднял брови.

— Нет, в том случае только, если вы пообещаете быть тише воды, ниже травы.

— Майлс!

Джек улыбнулся.

— Твой отец прав, Нив. Я принимаю ваши условия.

* * *

Когда такси остановилось у Шваб-Хаус, швейцар распахнул дверь для Нив. Она вышла, ожидая, пока Майлс получит сдачу. Швейцар вернулся в холл. К ночи погода улучшилась, стало яснее. Нив потихоньку пошла от машины, подняв голову и любуясь звездным небом.

Через дорогу, привалившись спиной к стене дома, сидел Денни Адлер. Голова его свесилась на грудь, рядом стояла бутылка вина. Сквозь смеженные веки Денни наблюдал за Нив. Она очень хорошо была ему видна и отсюда он мог убраться, никем не замеченный. Он полез в карман своего изношенного свитера.

Сейчас.

Его пальцы нащупали спусковой крючок. Он уже почти вытащил пистолет, когда справа от него распахнулась дверь. Из дома вышла старуха, стараясь поспеть за карликовым пудельком, который тянул ее за поводок. Собачка рванулась к Денни.

— Не бойтесь Пчелку, — сказала старуха. — Она любит знакомиться.

Волна ненависти захлестнула Денни, когда он смотрел, как Майлс вышел из машины и вслед за Нив направился к дому. Его пальцы потянулись к горлу пуделя, но он вовремя справился с собой и опустил руку.

— Пчелка любит, когда ее гладят, — сказала старуха. — Даже незнакомые люди. — Она бросила Денни двадцатипятицентовик. — Возьми, пригодится.

10

В воскресенье утром позвонил детектив О'Брайен и попросил к телефону Нив.

— Зачем она вам понадобилась? — резко спросил Майлс.

— Мы бы хотели побеседовать с девушкой, которая на прошлой неделе приходила убирать квартиру Ламбстон, сэр. У вашей дочери есть ее телефон?

— А, вот что. — Майлс сам не знал, почему он сразу успокоился. — Я сейчас спрошу Нив.

Минут через пять позвонила Це-Це.

— Нив, меня считают свидетелем. — В ее голосе слышалось волнение. — Можно я встречусь с ними у вас в половине второго? Я никогда раньше не давала показаний полицейским. Я бы хотела, чтобы ты и твой отец были рядом. — Она понизила голос. — Нив, они же не думают, будто это я ее убила, правда?

Нив улыбнулась.

— Ну что ты, Це-Це, конечно, нет. Приходи. Половина второго будет в самый раз. К двенадцати мы идем в церковь Св. Павла.

— Должна ли я им рассказать про этого противного племянничка, про то, что он таскал деньги и потом положил их обратно, и про то, что Этель угрожала ему лишить наследства?

Этель была поражена.

— Це-Це, ты рассказывала, что Этель злилась на него, но ты ничего не говорила, что она угрожала ему лишением наследства. Конечно, ты должна все рассказать.

Майлс ждал, пока Нив положит трубку. Он удивленно приподнял брови:

— Что все это значит?

Когда Нив передала ему разговор, Майлс только тихонько присвистнул.

* * *

Пришла Це-Це. На этот раз она была одета в старомодное платье и туфли без каблуков; волосы туго стянуты в аккуратный пучок; лицо, не считая наклеенных ресниц, почти без косметики.

— Этот наряд я одевала, когда играла экономку, которую судили за то, что она отравила своего хозяина, — пояснила девушка.