S-T-I-K-S. Второй Хранитель - [86]

Сухроб молчал и в диалоге не участвовал, но посмотрел на Макса с таким укором, что тот смущенно опустил взгляд в землю.

Остаток дня Максим с Агатой наблюдали с башни, а вот Сухроб – работал. Тщательно перебранное и разложенное по мешкам имущество Максима, кваз осторожно перетаскал поближе к точке входа в Карусель и спрятал в скалах рядом с речкой. Заодно, держась на безопасном расстоянии, послушал разговоры тварей и с удовлетворением отметил, что те возбуждены и в ожидании. Агата к его докладу отнеслась со всей серьезностью и сразу объявила «полную готовность».

Они с себя сняли все что можно. Сняли бронежилеты, рюкзаки, лишнюю одежду, но каждый оставил оружие, боеприпасы и дымовые шашки. Дымовая шашка не плохо сбивала с толку монстров даже в садовом или военном исполнении, но в улье ценились самодельные. Максим пристраивал по разгрузочным карманам один из наиболее убойных вариантов подобных самоделок, купленный по совету Гири у мастеров Ремтехники. Смесь гидроперита с анальгином густо дымила, выделяла большое количество тепла и отвратительно воняла запахом протухших яиц. Густой вонючий дым от монстров, разумеется – не панацея, но при определенных обстоятельствах бывает эффективней огнестрела.

Максим взял с собой четыре таких шашки, пистолет, нож, подогнал ремень у автомата и попрыгал. Решив, что готов к выходу, надел подвесную систему, в которой выступают скалолазы и ходят в горы альпинисты. Называлась конструкция «беседкой» и без нее никакая работа на цепи или веревке считалась невозможной. Беседку он сшил лично из буксировочных капроновых ремней и пристегнул к ней два карабина. За них он намеревался пристегнуться к лебедочной цепи.

До двух ночи за ущельем с башни наблюдал Максим, Агата спала рядом, чутко вздрагивая на каждый шорох. В два часа сама проснулась и показала жестом, что приняла вахту и он может отдыхать. Макс отрубился моментально и в четыре они снова поменялись. Он взял бинокль. Агата повернулась на бок и приспособила под голову разгрузку, но вот уснуть на этот раз у женщины не получилось. Снизу тихо гавкнула Маруська один раз, потом второй раз громче и лай сменился грозным продолжительным рычанием. Максим припал к биноклю и тихо охнул – туман в ущелье светился изнутри ровным голубоватым светом.

Мирно дрыхнувший в своем огромном спальнике Сухроб жалобно хрюкнул, когда миниатюрный ботиночек Агаты с размаху влился ему в бок. Кваз не пролезал в башню, что его освобождало от ночных вахт с биноклем и, сильно удивился – что его будят столь неделикатным способом.

– Подъем, ребята – срочно выдвигаемся! У них сейчас там самое начало жорева, на танке можно въехать – не заметят!

И они выдвинулись… Максим не помнил, когда и бегал с такой скоростью. Убегать, правда – случалось и не раз, но там совсем другие обстоятельства и другие стимулы…

Рычание, шум драки, визги, чавканье… Ничего этого не было, то есть ничего – вообще. Они вошли и погрузились с головой в вязкий туман, подкрашенный слабым голубым свечением, который впитывал все звуки и даже рев горного потока стал заметно тише. Как будто кто-то прикрутил наполовину регулятор громкости. Сухроб рванул с пояса дымовую шашку и уже собрался метнуть ее по ходу движения вперед но Макс одернул кваза. Зачем? Привыкли некоторые ломиться к цели сквозь преграды, обрушивая стены… Пока Маруська с ними – засады можно не бояться, и к ним никто не подкрадется. Агата все поняла как надо и вмешалась, одернула Сухроба и погрозила квазу кулаком. Их маленькая группка сбилась плотно в кучу, ощетинилась стволами и, почти на ощупь шагнула в неизвестность.

Первые пятьдесят метров прошли без приключений и остановились. Справа от них шла сплошная скальная стена, которая и служила ориентиром для движения. Заблудиться, впрочем, было сложно – с левой стороны ревела горная река, вверх по течению которой они и поднимались. Агата подняла руку, давая знак остановиться у большого валуна, Сухроб сразу развернулся и бросился бегом в обратном направлении. Отсутствовал недолго и вернулся с двумя огромными мешками. Груз сбросил и, не задерживаясь – побежал назад, вернулся быстро, и мешков у валуна стало четыре.

Каких либо мини-раций или переговорных устройств они с собой не брали, и Сухроб говорил знаками, отчаянно жестикулируя. Он показал, что все нормально, штатно – элитная охрана Карусели жрет и на такую мелочь, как нагруженный мешками кваз не отвлекается. Туман и шум реки общаться тварям ни мешали – их разговоры шли в низкочастотном диапазоне, и своеобразный радиосигнал распространялся довольно далеко. Сухроб пытался еще чего – то рассказать, но как он не гримасничал и не размахивал руками – Максим с Агатой ничего не понимали. Кваз не выдержал, схватил палку и написал, под их ногами на песке: «Они боятся. Сильно боятся – есть кто-то очень страшный. Они называют его Мне ни сказать никак, такого слова нет у людей».

Короткими челночными бросками они прошли еще несколько сот метров и Сухроб начал выдыхаться. Бег по камням с мешками отнимал силы, но до приема спека дело не дошло. Кваз запросил жестами отдых, и группа остановилась. Агата достала карандаш и на бумажной салфетке нарисовала схему, из которой следовало, что до подъема с цепью остался один длинный переход или два коротких. Сухроб рухнул на свои мешки и поднял вверх натруженные ноги, а Максим отправился к реке набрать воды в бутылку из-под Спрайта. Вернулся, сделал глоток живчика, вспомнил про Маруську и хотел налить ей в крышку, но не успел. Собачка резко прыгнула к его ногам и яростно залаяла, беззвучно открывая рот в сторону реки. Везенье кончилось и они, кажется – нарвались на проблемы.