С риском для жизни - [26]

Унтер-офицер стоял у телефона.

— Это он говорит с Брюсселем относительно нас,— сказала Габриелла. В этой контрольной будке всегда так делают, если что-то не в порядке...—И она улыбнулась и сделала предупредительный жест.

Спустя долгое время унтер-офицер вышел, вернул нам бумаги и поднял заслон. Со вздохом облегчения мы продолжали свой путь по пустынной песчаной и разрытой дороге, которая шла параллельно границе.

Когда мы приблизились к маленькому лесу, нас окликнул немец. У Габриеллы вырвался легкий крик.

Это был «германский военный» — так называли в оккупированной Бельгии и Франции зловещих агентов немецкой тайной полиции.

Вызывающе подмигивая, он подошел к нам и, обращаясь к Габриелле на французском языке, сказал:

— В чем дело, мадемуазель? Вот уже месяцы, как я вас жду. До сих пор не удавалось вас поймать.

Я боюсь, что придется вас всех задержать, хотя у вас и имеются документы. Мы недавно узнали, что многие из этих так называемых документов поддельные. Так как здесь никого нет, то я позову на помощь.— И быстрым движением руки он дернул за цепочку, на которой висел свисток.

Однако он не успел воспользоваться свистком. Бельгийский сержант, вскочив, как кобра, вонзил ему в грудь нож. Охваченные ужасом, мы стояли, смертельно бледные и безмолвные, ошарашенные внезапным драматическим оборотом событий.

Габриелла первой пришла в себя.

— Скорей, скорей,— говорила она, волнуясь.— Потащим его в эту канаву. А не то нагрянет караульный и нас тут же всех расстреляют.

Из-за маленького холмика, заросшего мелкой сосной, мы видели линию фронта, которая тянулась милями в этой бесплодной области.

Невдалеке показались двое часовых.

— Поторопитесь ради бога,— сказала Габриелла.— Я их задержу. Подойдите ко мне, как только освободитесь.

Когда она бросилась по направлению к часовым, мы вчетвером подняли труп и положили его в канаву, наскоро посыпав свежим песком пятна крови на земле и покрыв тело убитого немца кустарником, который мы рвали с неистовой силой.

Подавляя волнение, мы вышли из дренажной трубы на равнину. Это было как раз вовремя. Габриелла разговаривала с двумя часовыми, которые объяснялись на ломаном французском языке.

Она, очевидно, хорошо сыграла свою роль, так как оба часовых нам улыбнулись. К нашему облегчению, они ушли вместе с Габриеллой вперед.

Теперь мы находились на последнем этапе своего продвижения к голландской границе. Это был оккупированный немцами Эсхен с его довоенной бельгийской таможней.

По ту сторону линии развевался голландский флаг и стояли двое голландских пограничников.

Мы были уже почти на свободе.

Немецкий офицер задал нам ряд вопросов. Он, по-видимому, не был удовлетворен нашими ответами, как будто был в замешательстве, и продолжал смотреть на Габриеллу.

— Скажите,— обратился он к ней по-французски,— встретили ли вы одного немецкого полицейского офицера между этим местом и предыдущей контрольной будкой?

— Да,— ответила она, не задумываясь, и дала описание убитого человека.

— Он мне говорил о подозрительных девушках и сообщил по телефону, что тут имеется молодая француженка. .

— Но ведь,— отпарировала Габриелла с обворожительной улыбкой,— вы теперь видите, что все его сомнения напрасны!

После некоторых формальностей мы перешли границу и очутились, таким образом, на свободе.

Так в первый и в последний раз я встретил Габриеллу Пети.

Девять месяцев спустя немцы расстреляли ее около Брюсселя.

КАК Я ЗАДЕРЖАЛ «АМЕРИКАНСКОГО ПОЛКОВНИКА»

Моя совместная работа с американской разведкой началась в первых числах апреля 1917 года.

Это было на пассажирском вокзале в Гавре. В то время американская контрразведка делала во Франции первые шаги. Поэтому британская контрразведка прикрепила к американцам отборных работников, которые должны были помогать американцам до тех пор, пока они окончательно не освоятся и не начнут самостоятельную оперативную работу.

Американцы быстро овладели приемами контрразведки благодаря своему прямолинейному и практическому, деловому подходу. У меня сложилось очень высокое мнение об американских методах разведки и контрразведки. Мне нравилась их четкая система организации арестов. Американцы всегда показывали себя хладнокровными, ловкими и точными работниками.

Как участник игры человеческих интриг, где чередуются удачи и неудачи, лучшим агентом или разведчиком мира, я считаю, является француз. Его темперамент при пытливом, склонном к исследованию уме очень приспособлен к такого рода деятельности. Французы в высшей степени обладают даром воображения.

Американец, может быть, склонен к чрезмерной доверчивости.

Англичанин недостаточно доверчив. Однако как союзники они все вместе работали хорошо, как я в этом убедился, выполняя разнообразные поручения.

Возвращаюсь к своему рассказу.

Пятичасовой скорый поезд ожидал в Гавре морских пассажиров из Англии, чтобы повезти их в Париж.

Повсюду ощущалась кипучая деятельность американцев. Всюду сновали американцы — штатские, офицеры и солдаты. Многие из них получили краткосрочный отпуск в Париж и в другие местности. Согласно новому правилу, действовавшему в американской армии, военные в форме имели право ехать по железной дороге, если у них был ордер на железнодорожную воинскую поездку. Американские граждане в штатском имели, конечно, паспорта.