С первой фразы: Как увлечь читателя, используя когнитивную психологию - [58]

Шрифт
Интервал

• делать следующую сцену неизбежной;

• что-то нам сообщать о характерах персонажей, облегчая понимание мотивов, которые кроются за их действиями.

Это значит, что вы должны задать себе следующие вопросы, чтобы судить, является ли определенная сцена частью длинной цепи причин и следствий:

• Несет ли в себе сцена какую-то крайне важную информацию, без которой одна из последующих сцен не будет иметь смысла?

• Есть ли у нее понятная причина, которую видит читатель (даже если «настоящая причина» происходящего раскроется потом)?

• Она помогает понять, почему герои поступают так, а не иначе?

• Она вызывает у читателя ожидания особых неминуемых событий?

А теперь перейдем к математическому уравнению: оценивая значимость каждой сцены в истории, спросите себя: «Если я это вырежу, изменится ли что-нибудь в последующих сценах?» Перефразирую немного Джонни Кокрана: «Если ответ "нет", то действуйте». Эй, я не говорила, что будет просто, – никто не вкладывает в свою историю душу и сердце лишь затем, чтобы сделать пару лирических отступлений.

Почему остановки смертельно опасны

Подумайте о последней прочитанной книге, которая вас зацепила. Помните ощущения в животе, когда вы без остановки читали страницу за страницей, и стремление узнать, что произойдет дальше? Вы инстинктивно поддались этим ощущениям – таким образом мозг заставляет нас читать и читать, пока он выискивает информацию, которая может ему пригодиться.

Ладно, представьте, что история – это машина, которая мчится со скоростью 100 км/ч. Вы наслаждаетесь быстрой ездой; вы с историей – единое целое. Затем писатель краем глаза замечает прелестный цветущий луг. Он ударяет по тормозам, а вы бьетесь головой о лобовое стекло, в то время как писатель выпрыгивает из машины и радостно бежит на луг порезвиться. И все это ради одной секунды восторга. Потом он снова готов ехать. Но поедет ли история с той же скоростью? Нет, потому что он только что ее остановил, а значит, как бы он вас ни уговаривал, история не двинется с места. Скорее всего, она уже не вернет прежнюю скорость еще и потому, что вы автору больше не доверяете. Он уже остановил историю безо всякой причины – кто сказал, что он не сделает этого снова? К тому же остановка разорвала цепь причин и следствий, и вы уже не совсем понимаете, что происходит. Нет, возможно, вы еще пытаетесь выяснить, как этот луг связан с повествованием, но оказывается, что он вообще не имеет к нему отношения. В итоге вы стали меньше обращать внимания на то, что написано на страницах, поэтому можете упустить ту самую деталь, которая способна снова разогнать историю.

Вот почему, друзья мои, когда дело доходит до остановок, каким бы жестким это не показалось, вы должны уничтожать их, пока они не уничтожили вашу историю. Подозреваю, что именно это имел в виду Марк Твен, когда сказал: «Хорошая книга сделана не из того, что в ней есть, а из того, чего в ней нет»{126}.

Нужно оставаться очень бдительными, потому что остановки бывают всех форм и размеров. Они могут прикинуться неуместными воспоминаниями, побочными сюжетными линиями, которые вообще не связаны с историей, но могут оказаться совсем незаметными. Остановка – это любая ненужная информация: мы просто не знаем, что с ней делать.

Вооружитесь пониманием того, что у всего в истории должна быть своя причина; в историю можно включить только то, что читателю нужно узнать именно сейчас, но при этом нельзя нарушать причинно-следственные связи. Таким образом, после написания каждого маленького отрывка вы должны строго спросить у себя: «И что?»

Если не спросите вы, спросит читатель.

Тест «И что?»

Когда вы спрашиваете себя «И что?», вы проверяете отрывок истории на значимость. Эта информация нам нужна? В чем смысл? Как она двигает историю вперед? К каким последствиям она приведет? Если вы можете ответить на все эти вопросы, отлично. Но довольно часто ответ – «Хм… да ни к каким».

Например, представьте, что в фильме «Эта замечательная жизнь» неожиданно появляется сцена, где Джордж Бейли учится удить рыбу. Вы хватаетесь за голову и думаете: «И зачем мне это знать?» Может быть, вы даже попробуете истолковать эту сцену как метафору: что-то вроде старой поговорки «Научи человека ловить рыбу, и он сам себя прокормит». Размышляя над этим, вы, скорее всего, пропустите момент, где дядя Билли заворачивает восемь рыбин в газету и случайно роняет их Поттеру на колени, так что вы еще долго ничего не будете понимать. Таким образом, даже если Джордж замечательно провел время на рыбалке, нам не нужно об этом знать. Эта сцена провалила тест «И что?», без сомнений, именно поэтому Фрэнк Капра очень мудро решил не включать ее в фильм.

А что насчет вашей истории? Шагает ли она порой по направлению к интересным, но ненужным местам, мешая читателю чувствовать и видеть причинно-следственные связи? Почему бы не взять красную ручку и не пройтись по этим местам? Не стесняйтесь. А пока вы рвете на клочки и жжете лишнее, вам может пригодиться совет Сэмюэла Джонсона: «Перечитывайте все, что написали, и, когда бы вам ни встретился отрывок, который вы считаете особенно прекрасным, вычеркивайте его»


Рекомендуем почитать
Вещунья, свидетельница, плакальщица

Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.


Сто русских литераторов. Том третий

Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».


Сто русских литераторов. Том первый

За два месяца до выхода из печати Белинский писал в заметке «Литературные новости»: «Первого тома «Ста русских литераторов», обещанного к 1 генваря, мы еще не видали, но видели 10 портретов, которые будут приложены к нему. Они все хороши – особенно г. Зотова: по лицу тотчас узнаешь, что писатель знатный. Г-н Полевой изображен слишком идеально a lord Byron: в халате, смотрит туда (dahin). Портреты гг. Марлинского, Сенковского Пушкина, Девицы-Кавалериста и – не помним, кого еще – дополняют знаменитую коллекцию.


Новые материалы о дуэли и смерти Лермонтова

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Литературное произведение: Теория художественной целостности

Проблемными центрами книги, объединяющей работы разных лет, являются вопросы о том, что представляет собой произведение художественной литературы, каковы его природа и значение, какие смыслы открываются в его существовании и какими могут быть адекватные его сути пути научного анализа, интерпретации, понимания. Основой ответов на эти вопросы является разрабатываемая автором теория литературного произведения как художественной целостности.В первой части книги рассматривается становление понятия о произведении как художественной целостности при переходе от традиционалистской к индивидуально-авторской эпохе развития литературы.


Фантастические произведения Карела Чапека

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.