С первой фразы: Как увлечь читателя, используя когнитивную психологию - [46]

Так что в литературе, в отличие от жизни, цель – использовать конфликт для создания в истории напряженной ситуации. А теперь вопрос на $64 000: как превратить развивающийся конфликт в нарастающее напряжение?

Напряжение – слуга конфликта

Как мы знаем, история соединяет берега «до» и «после», а события струятся между ними. Следовательно, история рассказывает о том, как что-то меняется. Обычно это «что-то» крутится вокруг проблемы, которую должен решить герой, чтобы от «до» доплыть до «после».

Сперва кажется, что конфликт порождают постоянно прибывающие внешние препятствия, которые не дают главному герою мгновенно решить свою проблему и двинуться дальше, как будто ничего не случилось. Но все эти препятствия ничего не значат, если с самого начала под внешними событиями не прорастают семена конфликта, проталкивая свои нежные ростки сквозь камни навстречу солнцу. Представьте, что это первая тоненькая трещинка в прочной стене под названием «до». Причина образования трещины, как правило, и есть ответ на вопрос: почему история началась именно сейчас? Например, в книге «Жена пилота» Аниты Шрив такая трещина – ужасный звук: стук в дверь рано утром, который говорит Кэтрин, главной героине, что что-то не так. Из-за трещинки «штукатурка начинает обсыпаться», пока Кэтрин понимает, что во многих отношениях совершенно не знает своего мужа Джека. Тем не менее история не о ситуациях, в которые попадает Кэтрин, а о том, как она пытается найти им объяснение, в то время как все, что она вплоть до этого момента считала правдой, таковой не является. Речь идет о нашем сопротивлении переменам. Единственное, во что Кэтрин пытается верить, – это то, что Джек – идеальный муж, вот бы только жизнь (то есть история) перестала проделывать дырки в ее аккуратно – и в значительной степени подсознательно – выстроенных рассуждениях.

Таким образом, первая трещинка и ее ответвления, как линии геологического разлома, бегут через центр мира нашего персонажа, круша все на своем пути. Как и во время землетрясения, эти трещинки появляются из-за двух противоборствующих сил, а герой оказывается зажатым между ними. Мне нравится называть эти силы «противоречиями» – из них выстраивается арена истории, на которой они будут биться. Не забывайте, что в истории всегда имеется больше одного противоречия, и вот самые распространенные:

• Правда, в которую верит герой, против настоящей правды.

• То, чего хочет герой, против того, что у него есть.

• То, чего хочет герой, против того, что от него ожидают.

• Герой против самого себя.

• Внутренняя цель героя против его внешней цели.

• Страх героя против его цели (внешней, внутренней или обеих).

• Главный герой против своего соперника.

• Соперник против милосердия (или его проявления).

Итак, в нескольких словах: история происходит во времени между «до» и «после», в пространстве между противоречиями, пока герой маневрирует между двумя конфликтующими реальностями, пытаясь их примирить (и таким образом решить проблему). Как только ему это удается, пространство смыкается, и история заканчивается. Тем временем напряжение растет, по мере того как читатель начинает задаваться вопросом, возможно ли, чтобы эти реальности, которые, казалось бы, существуют совершенно обособленно друг от друга, вообще когда-нибудь соприкоснулись.

Коротко говоря, задача истории – так или иначе тормошить главного героя, пока он не изменится. Удерживая эту мысль в уме, давайте посмотрим, как противоречия могут формировать историю изнутри.

История Риты и Марко: противоречие за противоречием

Перед тем как мы нырнем в эту историю, давайте посмотрим на три важных факта, связанные с тем, как наш мозг обрабатывает информацию:

1. В главе 10 мы узнаем, что мозгу свойственно все систематизировать, чтобы лучше предсказать будущие события с помощью репетиции или изменения шаблона (значит, в первую очередь в истории должна быть система, которую читатель захочет отыскать){105}.

2. Мы прогоняем написанное на бумаге через наш личный опыт – через то, как бы мы сами пережили подобные события (не важно, реальные или воображаемые), чтобы понять, правдоподобно ли они написаны (тогда мы можем заключить, нужно ли добавить еще информации, или разозлимся, если информации недостаточно, чтобы вообще что-то заключать){106}.

3. Мы любим решать проблемы; когда мы разгадываем какую-нибудь головоломку, происходит пьянящий выброс нейромедиаторов, которые говорят: «Хорошая работа!»{107} История доставляет удовольствие, потому что мы пытаемся понять, что происходит на самом деле (это значит, что истории, которые игнорируют первые два факта, скорее всего, никакого удовольствия читателю не доставляют).

Все это говорит о том, что читатель знает намного больше, чем вы думаете, так что расслабьтесь и не беспокойтесь понапрасну. Скорее всего, ваш читатель будет на несколько шагов опережать вашего героя, а ведь именно этого мы и хотим. Например, читатель намного лучше капризной любовницы Риты, от лица которой ведется повествование, понимает, каковы шансы того, что Марко, офисный донжуан, на самом деле бросит свою жену в тот момент, когда та вернется домой от своей больной матери. И это хорошо. Потому что беспокойство возрастает не только из-за наших подозрений по поводу предстоящих действий героя, но и из-за напряжения, которое мы испытываем, когда наблюдаем, как Рита выбирает приданое, и прекрасно при этом понимаем, что Марко не только не бросит жену, но и, что, скорее всего, у него вообще