С ними по-хорошему нельзя - [41]
— Итак, друзья мои, — произнес Падрик Богал, — после того, как знакомство состоялось и все в сборе, мы приступим...
— Чашку чая? — предложила мне супруга хозяина в тот момент, когда тот украдкой похлопывал меня по ягодицам.
Никогда еще он не позволял себе обращаться со мной таким образом, ну прямо как со школьницей. А я ведь студентка. Я просто не верила собственным ягодицам.
— Спасибо, — ответила я и легонько встряхнулась, подобно кобыле, сгоняющей слепней.
— Она очаровательна, — прошелестела миссис Богал.
Как будто она меня не знала! Как будто не она сидела несдвигаемо ни на йоту на наших уроках!
Раздали чашки с чаем, и все зажеманничали над сахарными кубиками.
— Она очаровательна, — подтвердил великий поэт.
Небольшой рой разнополых почитателей увлек его в сторону. И тут передо мной возник Варнава Падж с пунцовой рожей.
— Но... — сказал он.
— Да? — спросила я.
— ...мы не? — продолжил он.
— ...хоть и... не? — ответила я.
— ...не уже мы не да?
— ...кажется, что...
— ...я...
— ...вы...
— ...трамвае...
— ...ага...
Капельки пота заструились по прекрасному лику лингвиста.
— ...я что вы не вас не? — спросил он.
— ...не я что если могу ль... — ответила я.
— ...тогда вы вы вы да да... — настойчиво твердил он.
— ...ну если вы и вот бы ль... — вывернулась я.
— ...бы ль ли хи-хи... — затянул он.
— ...а... ах... — завела я.
— ...и-и... и-и...
Он тотчас подхватил эту тему.
— ...и-и... и-и...
Все это время я думала лишь об одном: смогу ли я точно запомнить наш разговор, чтобы потом скрупулезно записать его в свой интимный дневник. И вот записываю, хотя прошла целая неделя.
— ...и-и...
Падрик Богал прошел мимо нас и бросил:
— Ну, ну, не время разводить сантименты.
И действительно, сеанс вот-вот должен был начаться. Я опять опаздывала. Пока только шли приготовления.
Варнава поверил мне шепотом:
— Какая же вы таинственная, мисс.
Я затрепетала от удовольствия. Все-таки шикарно заинтриговать такого изысканного юношу.
Тем временем миссис Богал — женщина уже пожилая, лет тридцати — устроилась в кресле и принялась сосредоточиваться, кокетливо и машинально разглаживая и одергивая платье. Платье было потрясающее: из крупного крепа баклажанного цвета в легких складках, с вырезом, желто-канареечными рукавами, раздутыми выше локтя, и широким бледно-голубым сатиновым пояском, продуманно завязанным сбоку.
Наконец все расселись, свет погас. И, как всегда, без этого не обошлось: тут же одна мужская ладонь опустилась на мое правое бедро, другая — на левое. Рука слева (следовательно, правая для владельца) была инквизитивной и подвижной, рука справа — властной и рельефной: ну, просто львиный коготь.
Сеанс начался: из уха миссис Богал начала проистекать беловатая и клейкая субстанция, постепенно принимавшая яйцеобразную форму. Я внимательно следила за явлением (я в это не верю) и, чтобы не отвлекаться, взяла руку справа и свела ее с рукой слева; они немного пощупались и проворно отдернулись.
Яйцеобразность постепенно превратилась почти в человеческую голову; затем она ужалась и втянулась обратно в эякуляционное ухо (вот еще одно научное слово, возможно, его нельзя употреблять в этом смысле, но уже поздно и мне лень заглядывать в словарь). Миссис Богал заговорила странным полуфабрикатным голосом, описывая жизнь обитателей Юпитера, которые являются троеженцами и гермафродитами и размножаются почкованием. Эта речь мне показалась скучнючей и противной, и я подумала, не возложить ли и мне, от нечего делать, свои ладони на бедра соседей и посмотреть, что произойдет. Но я не осмелилась.
Наконец разглагольствование завершилось, миссис Богал несколько раз простонала, и снова дали свет.
Мой сосед справа (Падрик Богал) повернулся ко мне и с глупым видом спросил:
— Ну, девочка, это вас не очень сильно впечатлило?
— О нет, сударь! — ответила я.
Мой сосед слева (бард-друид О’Сир) дерзко взглянул на Богала.
— Мне кажется, барышню не так-то легко сбить с толку.
Я услышала, как мой внутренний голос прошептал:
«Покрепче держитесь за поручень, мисс».
И я представила себе порт и то нежное портовое прикосновение.
Занимая душу воспоминанием о моем джентльмене, я провела остаток вечера в болтовне с Аркадией и Пелагией в то время, как мой взгляд рассеянно скользил то там то сям, по брюкам приглашенных господ.
18 февраля
Время идет. Я томлюсь и чувствую себя странно. Но меня терзает вовсе не приближение месячной менопаузы (еще одно слово, смысл которого я должна проверить в словаре). С этой точки зрения, мне грех жаловаться. Но я чувствую, как ком подкатывает к моей тощей кишке и давит так сильно, что мне неймется купить себе новое платье, французское и красивое, как у миссис Богал. Кстати, Мишель до сих пор не написал: возможно, он погиб в море. Было бы романтично чтить человека, который снегативничал в соленой океанской воде. Кажется, что ночами и белыми грозовыми днями я смогла бы увидеть его совершенно зеленый, под цвет бахромы какой-нибудь устрицы, призрак.
19 февраля
Подумать только, у Падрика Богала столько почитателей, которые хотели бы с ним познакомиться, а я вижу его три раза в неделю в постоянной корректности (заблуждение во время сеанса было эфемерным) и, должна сказать, в постоянном присутствии госпожи, которая не верит в эфемерность (ее разум расположен куда выше) и продолжает скрупулезно вырисовывать миниатюры. Она никогда мне их не показывает. Возможно, они воспроизводят сцены потустороннего мира.
