С мамой нас будет трое - [28]

— Люси, мама все равно будет занята, — резко бросил Фиц. Потом, увидев ее лицо, продолжал более мягким тоном: — Множество людей захотят встретиться и поговорить с ней. А организация поездок в «Пата-что-то» требует массу времени.

— Она должна приехать на неделю, — упрямо сказала Люси. — Это не так уж долго.

Вскинув глаза, Фиц посмотрел на Брук, которая беззвучно умоляла его о поддержке. Что ж, он тоже умолял, но она его не послушала.

— Ты могла бы приехать на неделю, — повторил он, не желая больше выгораживать ее. Он сделал все, что мог… даже больше, чем следовало, чтобы они встретились. Люси получила именно то, что просила, ни больше, ни меньше, и ей придется с этим примириться. Других предложений не будет. Чем скорее она это поймет, тем лучше.

Брон пристально смотрела на обоих. Одно лицо светилось надеждой, другое, она была уверена, насмехалось над ней. Но может быть, все еще устроится. Она не читала этого интервью с Брук, но, по словам Люси, сестра скоро приедет домой. Если это так, то, возможно, ей удастся все уладить.

— Я должна заглянуть в свой ежедневник, — сказала она. — Вы когда уезжаете?

— В последнюю неделю этого месяца. — Фиц насмешливо приподнял брови.

Он думает, что она просто оттягивает момент, когда придется сказать «нет». Ну, пусть думает что хочет, устало вздохнула Брон.

— Я посмотрю, что там можно сделать, и позвоню вам. — Она посмотрела на часы. — Мне пора ехать, Фиц. Хочу успеть на поезд.

Половины шестого еще не было, но он не возразил.

— Правильно. Наверняка у тебя на сегодняшний вечер намечено какое-то страшно важное мероприятие. Ужин с генеральным директором? Тусовка с какими-то знаменитостями?

— Просто мне надо разобрать мамины вещи.

Дешевый прием, но здесь не до изысков, зло думала Брон. Выйдя из дома, она еще раз обвела взглядом открывающийся вид, посмотрела на дом, запоминая все на тот случай, если никогда больше этого не увидит. Ее гнев испарился. Ей стало просто ужасно грустно.

Люси сидела уже на своем месте на заднем сиденье, а Фиц стоял в ожидании у пассажирской дверцы и наблюдал за ней. Глаза его были прищурены, словно он не верил тому, что видел. Проклятье, вдруг спохватилась Брон, сестра никогда бы не потратила вечер, разбирая хлам, накопленный мамой за целую жизнь, прожитую в одном и том же доме. Так что прием оказался не просто дешевым, а еще и глупым.

— Я сяду с Люси, — быстро сказала она. Ни слова не говоря, он повернулся и открыл заднюю дверцу, все так же не сводя с нее глаз. В его взгляде было чуть-чуть больше пристальности и задумчивости, чем требовалось по обстоятельствам. — Фиц? — Ее голос прозвучал резче, чем хотелось бы, но желаемый результат был достигнут: он захлопнул дверцу.

Пока они ехали к центру Брэмхилла, ручонка Люси нашла руку Брон и уцепилась за нее.

— Можно я напишу тебе? — шепотом спросила Люси. — Отвечать не обязательно.

Вот хитрющая, подумала Брон, с нежностью сжимая детские пальчики.

— Это было бы чудесно. — У нее возник свой собственный план, ничуть не уступавший в хитрости задумке Люси. Что может быть прелестнее детского письма, полного болтовни, возбуждения, полного надежды, чтобы продемонстрировать Брук, как много она теряет?

— А позвонить тебе можно? — (Брон заколебалась с ответом.) — Ну пожалуйста!

Брон было не на чем писать, кроме конверта от письма Люси. Она быстро написала на нем свой номер и отдала ей.

— Но сначала ты должна будешь спросить папу, — предупредила она.

— Эй, на заднем сиденье! Что вы там вдвоем замышляете? — Остановив машину перед зданием станции, Фиц обернулся.

— Ничего, — быстро ответила Брон и опять слегка сжала девочке руку. — Нет, не выходи, — сказала она. — Терпеть не могу эти долгие проводы, а ты? — Она постаралась, чтобы ее голос звучал весело.

Когда Брон закрыла за собой дверцу, Люси высунулась из окна.

— Ты не забудешь, что едешь с нами отдыхать?

— Нет. Не забуду. — Она поцеловала Люси в щеку и быстро отвернулась, пока они обе не разрыдались. Но убежать сразу оказалось невозможным, так как Фиц, обойдя машину спереди, присоединился к ней на тротуаре.

— Я позвоню тебе относительно Франции.

— Дай мне несколько дней.

— Я бы дал тебе вечность, если бы думал, что это будет иметь какое-то значение. — И он смахнул пальцем с ее щеки предательскую слезу. — Это входит у тебя в привычку. — И, помолчав, добавил: — Береги себя, Брук.

На секунду он привлек ее к себе, поцеловал в щеку. Едва заметная щетина шершаво чиркнула ее по подбородку. Ощущение было чудесное.

— Эй! Здесь нельзя стоять.

Фиц кивнул приближавшемуся к ним человеку.

— Я уже уезжаю. Постарайся, чтобы с Францией у тебя получилось. — Не дожидаясь ответа, он запрыгнул в «рейнджровер» и отъехал; Брук успела лишь нерешительно помахать рукой. Собираясь уже войти в здание станции, она вдруг услышала голос Люси:

— Я тебя люблю, мамочка!

Она резко повернулась. Высунувшись из заднего окна, Люси неистово махала рукой.

— Я тебя люблю!

Брон приросла к месту, не в силах ни помахать, ни крикнуть. Тем временем «рейнджровер» влился в поток уличного движения и растворился в нем.

— Я тоже тебя люблю, малышка, — прошептала она. — Я люблю вас обоих.