С любовью не играй - [4]
— Джорджия, — начал он, набравшись терпения, — ты не сможешь обойтись без посторонней помощи. В моих отелях и впрямь первоклассные номера, но через неделю ты и здесь начнешь изнывать от тоски.
— У меня и в мыслях не было, что я буду жить там одна. Найми для меня какую-нибудь приличную и не очень болтливую компаньонку, которая одновременно могла бы проводить мне физиотерапию. На этот раз, Говард, это непременно должна быть женщина. Руперт был слишком груб…
— Нет, Джорджия, — прервал ее Говард. — Это ты была слишком упряма. Руперт старался как мог, но ему никогда не приходилось заниматься дрессировкой львов.
— О, Говард, я люблю тебя! Ты такой забавный. Но вернемся к моему будущему физиотерапевту. Я хочу, чтобы это была молодая, привлекательная женщина, но в пределах разумного. Ибо мне придется лицезреть ее ежедневно, может быть, целый месяц. Ты не представляешь, в какой я пребываю депрессии среди всех этих нянек, медсестер, которые, похоже, вообще не умеют улыбаться. Меня должна окружать молодежь, Говард, энергичная молодежь! Кроме того, я скучаю по Бонни и Элли. А в Кейп-Мэе они могли бы быть около меня. Ну, кажется, я все сказала. Постарайся выполнить мои просьбы, и этого будет достаточно. Вполне достаточно!
Легкий смешок, вырвавшийся у Говарда, был полон досады. Он сам хотел обосноваться в своей квартире на вершине небоскреба в Кейп-Мэе и провести там большую часть апреля, пока не закончатся переговоры о закупке пляжного оборудования для нового отеля. Дело продвигалось туго, надолго отлучаться из города он не мог, а тут как снег на голову сваливалась Джорджия. И требовала уделить ей внимание.
А как быть с Бонни и Элли? Эти обожаемые его матерью пушистые и тявкающие создания вряд ли будут способствовать созданию нормальной рабочей обстановки! А может быть, ему нанять еще и нескольких цирковых артистов — пару клоунов, шпагоглотателя, профессионального укротителя львов? И в таком милом окружении заняться делами компании?
— Послушай, Джорджия, — продолжал Говард убеждать матушку, — я льщу себя надеждой, что ты действительно хочешь вернуться туда, где чувствуешь себя дома. Но…
— Нет, нет, и еще раз — нет! — прервала его Джорджия. — Я уже давно научилась различать в твоем голосе нотки, предвещающие мне день Страшного суда. Я все обдумала. Приеду дня через два. Как только найду здесь приличный салон красоты. Ибо в своем теперешнем виде боюсь до смерти напугать детишек в аэропорту. Ты когда-нибудь серьезно задумывался о детях, Говард? Я думаю о них постоянно. Особенно с того дня, как меня уложили на больничную койку. Приезжай в аэропорт, сынок, и встреть меня. Лучше — уже в сопровождении молодой, хорошенькой дамы — физиотерапевта.
— Ладно. Это все, Джорджия? — спросил Говард, вдруг почувствовав приступ головокружения. — Или ты пришлешь мне сообщение с подробными пожеланиями касательно роста и цвета волос твоей новой компаньонки?
— Думаю, я все тебе объяснила. Ах, вот еще что! Эта дама должна согласиться гулять вместо меня с Бонни и Элли. Полагаю, она не станет возражать. Ты ей хорошо заплатишь, правда, дорогой? Ну, а теперь — пока!
Трубка умолкла, прежде чем Говард успел сказать хоть слово. Впрочем, может, это и к лучшему. Ибо слово никак не относилось к разряду приятных. Кроме того, оно, несомненно, было бы произнесено чересчур громко. А это, как отлично знали Мелинда и другие сотрудники компании «Эллиот Хоутелс», противоречило бы характеру их невозмутимого босса.
Саманта Ричардс еще раз проверила сумочку с аптечкой, готовясь направиться в «Дьюнс». Там у нее была назначена встреча с очень важным клиентом. Клиента звали Говард. И не просто Говард. Он носил фамилию Эллиот. Спокойный, чисто выбритый, утонченный, искушенный в житейских делах и, по мнению Саманты, циничный и эгоистичный Говард Эллиот.
— У меня впечатление, Саманта, что ты трясешься от страха, — раздался голос Кори Чандлер. Помощница Саманты, рыжеволосая девушка небольшого роста, с усыпанным веснушками лицом и безнадежной склонностью к полноте, сидела на краешке стола.
— Надеюсь, ты шутишь? — невозмутимо отозвалась Саманта, застегивая сумочку. — У меня было уже три дюжины такого рода экспериментов, пока я не выбрала административную деятельность в сфере бизнеса. Почему я должна чего-то бояться?
— Боже мой, Саманта, неужели ты не понимаешь? До самого Атлантик-Сити ты будешь сидеть в машине бок о бок с Говардом Эллиотом знаменитостью штата! Кстати, о чем ты будешь с ним разговаривать? Клянусь, я не смогла бы выдавить из себя ни единого слова! Говорят, он просто великолепен!
Саманта смерила Кори насмешливым взглядом и, разгладив шов на своей белой хлопчатобумажной форме, бросила небрежно:
— Думаю, как-нибудь переживу. — Она сняла со спинки стула длинную шерстяную кофту и натянула на себя. — Кроме того, — продолжала Саманта, — насколько мне известно, эта знаменитость едва успевает отбиваться от жаждущих протекции манекенщиц, актрис и светских дебютанток. Вряд ли он заметит даже, одна у меня голова или две. А уж вести пустые разговоры по пути в аэропорт у него совсем не будет желания.
И еще две романтические истории… И обе — о любви с первого взгляда. Казалось бы, ты крепко стоишь на ногах, добилась успеха в бизнесе, к твоему мнению прислушиваются, и жизнь катится по наезженной колее. Мужчины приходят и уходят, не оставляя по себе ни долгой памяти, ни душевного смятения. Пока однажды случайная встреча — в городской ли суете, на пустынном ли пляже — не лишает тебя покоя, и ты, забыв обо всем, бросаешься в водоворот страсти. И только потом понимаешь, что эта встреча судьба, ее ты ждала всю жизнь…
Чтобы найти деньги для участия в Международном конкурсе молодых исполнителей, пианистке Саше Ерохиной пришлось испытать горечь унижений и разочарований, боль утраты и остроту риска. И, когда девушка почти отчаивается, фортуна все же улыбается ей: Саша едет в Японию. Ее нелегкий труд, упорство и талант будут щедро вознаграждены, а любимый человек поймет и простит…
Они были великими актрисами, примами, звездами. Однако эти женщины играли свои роли не только на сцене, но и в жизни. В этом их сила — и их слабость, счастье и великая бела. И все же… Прожить несколько жизней — чудесный дар, которым наделены лишь единицы: Вера Холодная, Айседора Дункан, Анна Павлова… Все они любили и были любимы… Об актрисах, их счастливой и несчастной, великой и мимолетной любви читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Анастасия Глазунова, работающая секретаршей в престижной фирме, решила изменить свою жизнь, порвав отношения с драматургом Никитой Шиловым и заняться бизнесом. Но новая любовь неожиданно врывается в ее жизнь, ставя в тупик и заставляет принять неординарные решения.
Ее считают «Стервой», но это она рассматривает как комплимент.Она научилась жить по своим правилам, не читать сказки, а писать их самой в реальности. Но ее взгляд на жизнь меняется, когда понимает, что ничто женское ей не чуждо. «Она вытянула губы к своему отражению в зеркале и произнесла: – Боже, сотворил же ты такую умную и прелестную женщину, как я».«Привлекательна, чертовски привлекательна. Ну, кто устоит? Одним словом – Стерва! Но, увы, за все надо платить, – произнесла она чуть грустно, – платить за свое материальное и моральное благополучие, за свою независимость.
Что такое наша жизнь? Череда каких-то мгновений... Временами ярких и радостных... Временами серых и скучных... А иногда черных и печальных... И, несмотря ни на что, мы спешим жить. Но что, если впереди нас ждет не долгая жизнь, а даровано только мгновение...
Мой личный взгляд на то, как могло бы состояться интервью с вампиром :) Писалось под особое настроение и под строгим контролем Музика. И вот что получилось :) Огромнейшая просьба. Не воспринимайте данный текст, как что-то серьезное и шедевральное – Аффтор просто издевалась над героями :)