С любовью, Босс - [58]

Клянусь, я верил, что он справится.

Что найдет лекарство, не сдастся, непременно одержит победу над раком, ведь Карл всегда побеждал. И я ужасно разозлился, когда узнал, что он отказался от лечения. Мне не хотелось слушать его аргументы. Я хотел, чтобы он бился с недугом! Лекарства могли подарить ему дополнительное время – полгода, год, неважно сколько. Я просто хотел, чтобы он был рядом!

И я воспринял его отказ от лечения как намерение бросить меня.

– Прости. – Шепчу я, утирая слезы.

За то, что не был с тобой. За то, что не слышал тебя. За то, что не знал – про твою жизнь в последние дни, про Диану, про ваши отношения.

– Это правда? Ты ее любил? – Спрашиваю я у моря. И оно волнуется в ответ. – Или это вышло случайно?

Ветер хлестко бьет мне в лицо.

У Карла Линдера не было в жизни ничего случайного. Он сам был сводом правил, мерилом ответственности и эталоном честности. Именно поэтому мы поссорились в тот день, когда я сообщил о своей помолвке с Агатой.

– Если ты делаешь это из-за того, чтобы насолить мне, то должен знать, что мне плевать на эту девицу! – Надвигаясь на меня, сказал Карл. – Женишься на этой пигалице – будешь жалеть об этом всю жизнь!

– Как ты назвал мою девушку? – Вспылил я, не собираясь уступать ему.

– Еще полгода назад она была моей девушкой. – С усмешкой напомнил брат. – Мы встречались два месяца, и все это время ее больше интересовали мои деньги, а не я. Как думаешь, почему она переметнулась к тебе?

– Ты просто бесишься, что она предпочла не тебя!

– А ты просто набитый идиот, который не видит дальше своего носа! Агата – та еще стерва, но не сильна умом. Ее приемчики настолько убоги, что читаются на раз-два! – Прорычал он мне прямо в лицо. – Если ты этого не видишь, то ты настолько же туп, как и эта девица!

– А, может, ты злишься, что проиграл? – Хмыкнул я. – Однажды я тебе уступил, но в этот раз – ни за что. Она – моя, ясно?

– Дурак! – Качнув головой, вздохнул брат. – Никак не можешь простить мне Марту?

– Марта давно в прошлом!

– Если бы ты был немного решительнее, или, хотя бы, сказал мне тогда, что она тебе нравится, я уступил бы тебе Марту.

– Вот! Вот оно! – Презрительно поморщившись, прокричал я ему в лицо. – В этом наше главное отличие! В том, что ты никогда не сможешь любить!

– Может быть. – Пожав плечами, сказал Карл. – Но жениться на меркантильной шлюхе ради того, чтобы что-то доказать брату, я уж точно не стану!

И я ударил его по лицу.

Это был наш последний разговор.

Я закрываю лицо руками. Это я должен был умереть. Я должен был умереть!

Когда я возвращаюсь, застаю родителей в гостиной.

– Я постелила ей в комнате Карла. – Говорит мама. – Девочка устала с дороги, ей нужно отдохнуть.

Я наливаю стакан воды и выпиваю залпом. Наверное, мое лицо покраснело от слез, но мне плевать. Стойким в нашей семье был Карл, а мне всегда позволялось быть слюнтяем. Вот и отец не удивляется тому, что я плакал. Встает, подходит и хлопает ладонью мне по спине.

– И что вы думаете? – Сдержав желание пустить очередную слезу, спрашиваю родителей. – Вы верите ей?

– Я верю. – Твердо говорит мама.

– А ты, отец? – Я поворачиваюсь к нему.

– Для всех нас это бесценный подарок. – После недолгой паузы отвечает он.

– Карла никогда не беспокоили такие вещи, как продолжение рода или брак, но меня, как мать, очень волновал этот вопрос. – Вздыхает мама. – Я понимала, что мой сын умирает, и ничего не могла с этим поделать, а теперь эта девушка принесла настоящее чудо в наш дом.

– Карл был болен. – Напоминаю я. – Мог ли он?..

– Я верю ей. – Решительно заявляет она.

И ее глаза наполняются слезами. Маме очень хочется верить.

– Хорошо. – Говорю я. – Пойду, пожелаю ей добрых снов.

– Пожалуйста, помягче, Эрик, – просит отец.

– Я знаю, пап.

Считаю ступеньки на лестнице. Два, четыре, шесть, восемь, десять. Никогда еще подъем сюда не был таким трудным. Я не входил в эту комнату с похорон Карла и теперь почти трясусь с головы до ног.

Останавливаюсь перед дверью, за ней горит свет. Стучусь.

– Можно?

– Входи. – Отвечает она по-русски.

Я открываю дверь и вхожу.

Диана сидит на кровати. Она кажется такой хрупкой и обессиленной, точно маленькая отчаявшаяся девочка. Убирает волосы за уши, поправляет футболку и шорты, в которые успела переодеться. Краснеет, напряженно приподнимает плечи, словно ожидает от меня какой-то неожиданной выходки.

Я подхожу ближе и только в этот момент понимаю, чем вызвана эта реакция. Девушка буквально в ужасе от того, как я похож на своего брата. Она никак не может привыкнуть.

– Это прекрасно и ужасно одновременно. – Шепчет Диана, разглядывая меня. – То, как ты похож на него.

Мое сердце разрывается от боли и нежности. Я вижу, как она хочет прикоснуться ко мне, и как боится, что это убьет ее окончательно. Я хочу дотронуться до ее прекрасного лица, чтобы стереть слезинку, дрожащую в уголке ее левого глаза, но боюсь ее напугать.

– Прости. – Хрипло отвечаю я.

И сажусь на кровать рядом.

– Можно я посмотрю на тебя еще немного? – Просит Диана. Ее губы дрожат, руки трясутся. – Никак не могу привыкнуть, что больше не увижу его.

– Конечно. – Киваю я.

И мы оба буквально задыхаемся от боли. Она – потому что видит лицо того, кого любила. Я – потому что вижу, что это действительно была любовь. На меня никто в жизни так не смотрел. Этот взгляд согревает. Он обжигает кожу. У меня даже не находится слов, чтобы описать свои чувства.