С любовью, Босс - [23]

– Так как тебе страна, Карл? – Обращается ко мне Марта. – Изменилась за прошедшие с твоего последнего визита годы?

Надеюсь, никто не видит, что происходит внутри меня, при всем внешнем спокойствии и безразличии. Никто не слышит, как кровь шумит в моих ушах, и как громко колотится сердце.

– А… э… Теряюсь, что ответить. – Говорю я, вяло пожимая плечами. – Не успел осмотреться: с приезда провожу все время в офисе.

– Обязательно покажите ему город! – Восклицает посол, обращаясь к Диане. – Вы просто обязаны показать Карлу всю красоту этих мест! Если ему позволить, он будет жить на работе!

– Не преувеличивай. – Прошу я, нервно кашлянув.

– Если и есть еще на свете чокнутые трудоголики, готовые отречься от всего на свете ради работы, то это мы с тобой! – Смеется Марта, касаясь моего плеча.

– Верно. – Отрывисто бросаю я, проследив за ее рукой.

– Слышала, ты наводишь порядки в «Manner»?

Я пытаюсь собраться с мыслями. Мой мозг упорно продолжает эхом подавать сигналы о том, что рядом стоит девушка, которая обнажена ровно настолько же, насколько прикрыто тканью ее тело, и мне уже посчастливилось разглядеть лямки бюстгальтера на ее плечах, а также кружевные края его чашечек. И как выбросить это из головы, я не представляю.

– Да, стараюсь. – Киваю, взяв себя в руки.

– Ты всегда любил головоломки. – Улыбается Марта. И заметив кого-то в толпе, извиняется: – Ох, оставлю вас ненадолго.

– Конечно. – Отзываюсь я.

Посол уходит, а нам подносят коктейли. Я беру бокал для Хмельницкой, протягиваю его ей.

– Спасибо. – Благодарит она, принимая бокал. – А вы?

– Я не пью. – Качаю головой.

– О. Ясно. – Голос ее звучит как-то иначе.

Я словно обрушиваюсь наземь в своем воображаемом вакууме. Ползу, кричу, ударяюсь о стены. Уговариваю не смотреть на нее, на ее платье, не смотреть ей в глаза. В них можно утонуть, погибнуть, а я не собираюсь умирать раньше времени.

Но, все же, она знает, как заставить меня сделать это:

– Вы с послом – давние друзья, да?

Ее вопрос сбивает меня с ног.

– Что вы знаете о чувстве такта, Хмельницкая? – вздыхаю я.

– Неужели, я ставлю вас в неловкое положение этим вопросом, господин Линдер? – Открыто и по-доброму улыбается Хмельницкая. – Мне кажется, госпожа посол уже сделала это за меня.

– Да, мы с ней знакомы давно… – Отвечаю я.

– Вы были в нее влюблены?

Я кашляю, подавившись от неожиданности.

– Нас приглашают к столу. – Указываю туда, куда направляется поток гостей.

– И все же. – Не соглашаясь менять тему, настаивает моя помощница.

Мне приходится наградить ее недовольным взглядом.

– Это не ваше дело, Хмельницкая.

– Значит, да.

– Или нет. – Не дожидаясь ее, я отправляюсь в банкетный зал резиденции.

– Этикет. – Напоминает Диана, настигая меня и хватая за локоть.

Мне приходится взять ее под руку.

– Вы ничего не знаете о тактичности, но хорошо осведомлены о правилах этикета. С чего бы? – Решаю я поддержать разговор.

– Вы хорошо осведомлены о тактичности, но ничего не слышали о вежливости в общении с подчиненными. – Парирует она. – Разве это справедливо?

– 2:2. – Говорю я. – Умение признавать поражение – одна из моих сильных сторон. Возможно, я не всегда бываю вежлив с сотрудниками, но это продиктовано соображениями субординации. Заводить друзей на работе в мои планы не входит.

Один из официантов показывает нам, куда присесть, и я отодвигаю для Дианы стул.

– Тогда я должна предупредить. – Присаживаясь, произносит она.

– О чем же?

– Я вынуждена оставить за собой право прибегать к дерзости в ответ на каждую вашу невежливость.

– Похоже, ваши понятия о справедливости немного размыты. – Усаживаясь слева от нее, замечаю я.

– Как и ваши понятия о субординации. – Усмехается она.

– Подождите. – Я сам не замечаю, как вытягиваю руку и касаюсь ее горячей ладони. И в ответ на ее вопросительный взгляд, поясняю. – Мы приступим к еде только после того, как это сделает хозяйка вечера. Этикет.

– Я просто хотела взять салфетку. – Качает головой Хмельницкая.

– О, простите. – Ощутив смятение, я отпускаю ее руку.

– Прощаю. – Отвечает она.

И ее глаза снова смеются надо мной.

– Почему бы вам не общаться со мной по-русски? – Вдруг спрашивает Диана.

– Полагаете, это приемлемо? – Хмурюсь я.

– Полагаю, это гораздо приемлемее, чем на английском, ведь в ваших устах он звучит пафосно и официозно. Мне приходится сначала переводить в уме, а потом долго подбирать соответствующие слова. Думаю, на русском ваша речь будет звучать менее претенциозно.

– Хотите, чтобы я долго подбирал слова? – Моя бровь вздымается вверх.

– Вы же любите головоломки? – Хитро улыбается она.

И меня захлестывает волнение. Очень уж это похоже на флирт.

– Вы так и не сказали, Диана. – Напоминаю я, когда мы приступаем к ужину. – Вы, правда, шьете? В смысле, сами?

Не знают, как звучит мой русский, но девушка снова улыбается.

– Назовете меня Дианой в третий раз, и я расскажу.

– Расскажите, Диана. – Я позволяю себе улыбнуться в ответ.

И, кажется, это ее поражает.

– Ох, ну что ж. – Она откладывает вилку. – Когда моя мама, алкашка, долго не возвращалась домой, моя бабушка учила меня шить. У нее была такая старинная швейная машинка. Зингер. Шумная, но надежная.